РУХ: Игорь, когда ты говоришь о фантастическом, ты говоришь о некой надстройке на базисе, а не наоборот.
МИНАКОВ: Нет. Я говорю, что фантдопущение – это не надстройка.
РУХ: Это метод, которым он пользуется, чтобы решить задачу.
МИНАКОВ: …Фантдопущение – это то, без чего невозможно построить адекватное фантастическое произведение.
РУХ: Это всего-навсего ме-тод, ме-тод для решения конкретной задачи.
МИНАКОВ: Что значит «метод»?
РУХ: Понимаешь, я ем суп ложкой, потому что вилкой – неудобно! Но это не значит, что вилкой суп менее вкусный!
МИНАКОВ: Вот, допустим. Ты приходишь учиться в автошколу…
РУХ: НЕТ!!!
(Смех в зале.)
МИНАКОВ: …и тебе там говорят: слушайте, да не нужно учиться водить машину. Это всего-навсего метод. И если у вас есть свой метод, а не тот, о котором мы тут рассказываем, можете спокойно применять этот метод…
РУХ: Да, но езжу-то я на машине, а не на «правах»!
(Смех, аплодисменты.)
МИНАКОВ: …только у сотрудников ГАИ к вам могут возникнуть вопросы.
РУХ: Наличие одних только «прав» не означает, что с ними я быстрее дойду пешком, мне надо как минимум купить машину.
МИНАКОВ: Отсутствие «прав» может привести к проблемам.
РУХ: А может и пронести! (Смех, аплодисменты.) Я и говорю, что машина – базис, а «права» – надстройка.
МИНАКОВ: А кто сказал, что фантдопущение это «права»? Это ты сказал!
РУХ: Это ты сказал!
(Дружный хохот, аплодисменты.)
ЛОГИНОВ: Ты сказал: «Я сначала куплю машину, а потом куплю «права»!
(Смех.)
РУХ: Это вы так услышали, потому что вы так привыкли.
ДИВОВ: Ну, по-моему, всё. Это уже похоже на клинч, и мы их разводим. Значит, ребята, по порядку ведения. Мы здесь почти полчаса, значит, если все живы-здоровы, мы можем еще минут десять-пятнадцать поругаться… Или все-таки сначала пойти на перекур, чтобы они остыли?
РУХ: Олег, я прошу паузу.
ДИВОВ: Рух очень просит, чтобы его полотенчиком обмахали.
ПУБЛИКА: А он вернется?
РУХ: Скорее не вернутся все остальные!
ДИВОВ: Давайте действительно сейчас на этом поставим многоточие… И через…
ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Пять минут.
ДИВОВ: Давайте через десять минут…
ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Если скажешь – через десять, они придут через пятнадцать.
ДИВОВ: На самом деле пятнадцать и нужно.
Конец второй части.
Ответы на вопросы публики, взаимные предложения убраться вон из фантастики
ДИВОВ: На перекуре общественность пришла к выводу, что эти два скользких типа от прямых ответов увиливали… на незаданный вопрос. Поэтому, значит, я приглашаю желающих задавать вопросы докладчикам или высказываться, по возможности экстрактно, – высказывать свое мнение…
РУХ: Олег, маленькая только ремарка – если человек не задает конкретный вопрос, а…
ДИВОВ: Да, ты не обязан реагировать вообще.
ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Да он на все будет реагировать, не беспокойся!
ДИВОВ: Вы не обязаны реагировать на реплику, не содержащую прямого вопроса в ваш адрес. Также вы не обязаны реагировать на реплики, содержащие критику в ваш адрес. Можете просто улыбаться.
МИХАИЛ УСПЕНСКИЙ: А также имеете право с негодованием отметать…
ДИВОВ: Поехали. Давай!
МИХАИЛ ТЫРИН: Так фантастика – это литература или нет?
(Смех, аплодисменты.)
ДИВОВ: Вот как раз тут не было вопроса. Это, по-моему, был ответ!
РУХ: Отвечаю на вопрос. Это смотря какой бабель!
АНТОН СВИРИДЕНКО: А вот тогда вопрос, если можно. Здесь говорили, что «Солярис» – это роман о человеке и границах непознанного, и вот представьте, если бы не было этого допущения… Но есть другое произведение, в котором тоже говорится о человеке и о непознанном, для которого человек – это фигня, и оно может с ним творить все, что хочет. Оно было написано где-то на пару тысяч лет раньше и называется «Библия». Вот оно почему не фантастика? Или как?
РУХ: Мы как раз на фоне «Соляриса»… Когда стояли, перекуривали, я сказал, что первооснова для «Соляриса» – Книга Иова. Это как раз история человека, с которым высшие силы творят что хотят и смотрят, как реагирует подопытное существо, несчастное и жалкое. А насчет того, фантастика ли Библия, вы знаете, для меня это документальное произведение, как для человека с христианской парадигмой. Нехристианин может относиться к Библии, как ему совесть подскажет, а для меня это сугубо изложение событий.
СВИРИДЕНКО: А тогда почему «Солярис» – фантастика?
РУХ: Ну потому что я не поклоняюсь «Солярису», я поклоняюсь Господу нашему Иисусу Христу.
ПУБЛИКА: То есть «Солярис» просто не дорос до статуса Библии…
МИНАКОВ: Я скажу нечто схожее с тем, что ответил Аркадий. Почему Библия не фантастика? Так Библия и не литература. Это Священное Писание.
ПУБЛИКА: О-па…
(Короткий момент мертвой тишины в зале.)
РУХ: Вот камера зафиксировала наше рукопожатие.
НАВАРА: Нет, они очень ловко все время увиливают и от темы дискуссии, и от ответов на вопросы. У нас как дискуссия заявлена, господа?
РУХ: Тебе уже сказали, что она ошибочно заявлена, накладка вышла.
НАВАРА: Не, ну если она ошибочно заявлена, тогда вы, двое, деньги – назад!
(Смех, аплодисменты.)
РУХ: Вот наш импресарио, все вопросы – к нему!
НАВАРА: Я все-таки хотел бы, чтобы вы оба попытались сделать две вещи. Сказали, что есть «литература» и что есть «фантастика».
ДИВОВ: …И о месте научной фантастики в фантастике отдельно!
ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Правильно ли я понимаю, что фантастическое произведение не должно выпадать вообще из контекста мировой литературы…
РУХ: Более того, оно просто не может из него выпадать, потому что вне контекста мировой литературы литература в принципе не существует. Есть некая единая структура метатекста, в которую каждый новый текст просто встраивается. И существовать в отрыве от написанного до него текст не может, это непрерывный процесс…
ЛОГИНОВ (благоговейным шепотом): Какая хорошая тема! Тема какая хорошая!
РУХ: Иначе текст отваливается и превращается в гумус.