Однако… самим фактом таких переговоров можно повлиять на Орден!
Ага… вот у костра начали хлебать ушицу… похоже, переговоры закончились… Пьют вино. Прощаются. Немцы уходят на свой корабль…
Тяжело шагая, Игнат с Никифором остановились рядом с шатром.
— Что переветник? — спросил кто-то из них, похоже, что Игнат.
— Спит! — бодро отрапортовал Афоня.
— Спит? Ну, хорошо… Ты иди, Афанасий, к костру, похлебай ушицы.
— А…
— А за переветником мы присмотрим, не сомневайся. Иди!
Парень ушел, слышно было, как хрустнула сухая ветка под его кожаным башмаком-постолом.
Ратников затаил дыхание.
— Что будем делать с этим? — донесся до него приглушенный голос Никифора. — Хорошо бы еще разок допросить. С пристрастием! Не всех он назвал. Не верю я ему, не верю.
— И я не верю. И я хочу допросить… Вечером. А потом…
— Что — потом?
— В воду! — отрывисто бросил Игнат. — Слишком у нас тут важная встреча. Мог догадаться… не нужно рисковать.
— Хорошо, — Никифор ухмыльнулся и сплюнул. — В воду — так в воду, меньше хлопот.
Послышались удаляющиеся шаги…
Ратников стиснул зубы.
В воду!!! Все правильно, как говорится — все концы… Это ведь про него шла речь — уж и полный бы дурак догадался. Что ж так неосторожно-то? У самого шалаша… Вначале будут пытать с пристрастием… затем — в воду. Вечером. А чего не сейчас? Вероятно, сейчас есть еще какие-то неотложные дела…
Резко запахло дымом — кто-то подбросил в костер валежник. Снова раздались шаги. Кто-то заглянул в шалаш:
— Эй! Просыпайся!
Афоня. Что — уже…
— А-а? — Ратников расслабленно потянулся. — А я тут прикорнул малость.
Парень ухмыльнулся:
— Вставай! Велено покормить.
О, вот как… покормить.
Честно говоря, у Михаила кусок в горло не лез. Да и этот еще черт, Игнат, заявился, как ни в чем не бывало уселся рядом. Хорошо, хоть ничего не расспрашивал, больше почему-то с Афоней говорил и еще с каким-то таким же молодым парнем.
— Как, Афанасий, службишка — по нраву?
— Дак ведь как не по нраву… Хорошо!
— Олекса, а ты там, на мысу, за лесочком, костер проверил?
— Проверил. Хотел бы и доложить, да…
— Докладывай!
— Рыбаки там… бывали. Верно, местные. Лодчонка в кустах… утлый такой челн. Продырявить?
— Зачем? — Игнат пожал плечами. — Людям еще рыбу ловить. Нешто мы какие-нибудь нехристи?
— Как мунгалы? Дядька Игнат, а, говорят, они в мадьярской стороне тевтонов дюже побили, так? Не брешут?
— Не брешут, — Игнат улыбнулся. — Не только тевтонов, но и короля мадьярского Белу, и поляков тоже, богемцев… Всех!
— А чего ж потом не пошли дале?
— Не знаю. Дела у них какие-то, свои заморочки. Хан верховный, вишь, умер — возвращаться, выбирать надо.
Ну и дальше говорил все вот в таком же духе, по мнению Ратникова — ничего интересного.
Как бы спастись да Макса с Леркой отыскать-вызволить — о том голова болела. Особенно за Макса стыдно было — ведь получалось, он здесь из-за Михаила очутился. Не позвал бы Миша парнишку на Танаево озеро браслеты искать — ничего б и не было. Сидел бы сейчас себе спокойно Максюта у себя на даче в Советском, попивал бы чаек… эх…
— Поел?
Михаил кивнул и поставил в траву миску.
Игнат обернулся к Афоне:
— Ешь, ешь, паря! Давай сюда ремень — сам свяжу.
И — Ратникову:
— Ну, переветник, вставай, поворачивайся… От так-то лучше будет!
Связал умело, быстро… ушлый.
Быстро дохлебав ушицу, Афанасий поднялся и отвел Мишу в шалаш.
Ухмыльнулся, усаживаясь к дереву и примостив на колянях копье:
— Поел — теперь спи дальше!
Ага, спи… Уснешь тут!
Вечерело уже, Ратников и не заметил, как быстро пробежало время. Вечерело… Скоро поведут пытать, затем…
А затем — в воду!
Миша поработал запястьями, дернул… так просто, попробовать… И стягивающий руки ремень тут же лопнул! Сгнил? Прохудился? Бывает…
Теперь бы…
Чу! Кто-то позвал Афоню… Никифор. Парень шумно поднялся, прихватив копье, зашагал к костру.
Пора!
Ратников выполз из шалаша и, добравшись до леса, опрометью бросился бежать по первой же, попавшейся на глаза, тропке.
Колобок, колобок… и от бабушки у шел…
Ага, тропка! Значит, не такой уж этот остров необитаемый, как сперва казался.
…и от дедушки ушел!
Ну да, Игнат… или Никифор… кто-то из них говорил о каких-то рыбаках, лодке… Да-да — то парень, молодой воин, у костра. Лодка… Где-то за лесом. За лесом!
Темно, черт — не споткнуться бы! Впрочем, не об этом нужно сейчас думать, торопиться надобно, бежать!
Хлестали по рукам ветки, и злой промозглый ветер дул прямо в лицо. В лицо… С озера дует, однако…
Темнота сгустилось, и стало уже почти не видно тропы, Ратников двигался наугад, ориентируясь на светлеющее за деревьями озеро. Пару раз едва не упал в какие-то ямы, потом чуть было не напоролся на брошенный кем-то кол… Или это было просто поваленное ветром дерево?
Вот, похоже, и озеро! Миша едва не угодил в воду, хорошо — успел почувствовать, как под ногами зачавкало. Немного отдышавшись, огляделся — позади угрюмо чернел лес, впереди поднималась стена камыша.
Ага — вот там, слева, просвет… волны…
Ратников прислушался, чувствуя, как непозволительно громко бьется в груди сердце. Тишина… Лишь воет в ветвях ветер. Никаких голосов, криков… Значит, нет еще погони. Еще не обнаружили…
Не тратя больше зря ни секунды, беглец, настороженно озираясь, вышел на свободное от деревьев и камышей место — какой-то мыс. И сразу увидел лодку — небольшой челнок был привязан к выдающемуся в воду камню.
Черт побери — удача! Еще бы весла… Где бы они могли быть? Где их рыбаки обычно прячут? Ну, конечно, рядом, в кустах…
Миша нагнулся, пошарил… вот они!
Развязав узел, уселся, сильно оттолкнувшись веслом. Черные волны неслышно подхватили суденышко, увлекая за собой в наступавшую ночь. Внезапный порыв ветра едва не захлестнул челн волною, он же развеял на миг облака… Показавшаяся луна яркой сверкающей полосой отразилась в озере, выхватила из темноты берег… Всего лишь на миг. Но теперь Ратников знал, куда плыть и, поплевав на руки, приналег на весла. Не так уж и далеко берег! Теперь уж добраться можно… А дальше — у беглеца сто дорог! Ловите!