— Арбалет… это вы его спрятали?
— Нет, кто-то до меня…
— Кто-то?
— Люди боярыни… Вы должны ее знать.
— А вы?
— Немного.
— Хорошо, — Ратников вытянул ноги. — Теперь расскажите мне о браслетах. Что знаете…
— Немного, — пожал плечами монах. — Их делает какой-то стеклодув далеко, в новгородских землях… какой-то волхв накладывает заклятье…
— Что за волхв? Что за заклятье?
— Волхва не знаю. Заклятье… Слышал, что оно очень древнее, языческое… еще с незапамятных времен.
— Кривой Ярил, Кнут… боярыня… они сейчас где?
— Не знаю. Не в этом мире, точно… Иначе давно бы явились. Я же говорю — что-то произошло! Обычно «ворота» действуют долго… но и они не беспредельны. Периодически нужно менять. Но эти… их не так давно нашли.
— Нашли?
— Да… Волхв почувствовал… в тех местах, где были раньше, там ведь уже давно ничего не работает.
— Так-так, — протянул Миша. — Понятно… Как же волхв узнал?
— Я об этом думал, — монах задумчиво почесал заросшую уже тонзуру. — Размышлял, сопоставлял… Здесь что-то должно быть… из нашего мира. Что-то или кто-то… иначе б волхв…
— Понятно, — снова кивнул Михаил.
Кто-то… Уж ясно, кто… И, оказывается, у этих мест… «ворот» есть некий лимит, который неожиданно был превышен… «УАЗик»? Очень может быть — слишком уж большая масса. Интересно, а что, если тевтонец не сможет уйти? Впрочем, это уж от него, Ратникова, не зависит. Вернее, зависит — но только в отношении браслета…
— Те девушки, рабыни… Значит, там, где они находятся, есть и «ворота»?
— Поначалу — да, — монах усмехнулся. — Но, с течением времени и они закрываются… видимо, девушки привыкают…
— Или — погибают, — Ратников сказал и осекся…
У Маши, кстати, тоже не было никаких прививок. Надо срочно делать! А то… какой-нибудь пресловутый «свиной грипп», и…
— А как вы вообще попали в этот бизнес, брат Герман?
— Что-что?
— Ну как связались с людокрадами?
— Долгая история, — монах махнул рукой. — Видите ли, два года назад я угодил в плен, к новгородцам, к боярину Никодиму Мирошкиничу. Денег на выкуп у меня, увы, не было, но я сошелся… не подумайте плохого, чисто по-дружески — с боярыней Ириной. О, это, поистине, очень умная и деятельная женщина!
Ратников хохотнул:
— Не сомневаюсь!
В сенях послышались шаги, и в горницу заглянул Горелухин:
— Ну что, добазарились?
— Можно сказать и так.
— Тогда пошли… Я тут ушицу сварганил.
Они остались у Танаева озера вдвоем — брат Герман категорически отказывался куда-то идти, видать, боялся отходить от «ворот», быть может, даже уже и не действующих. Горелухин, простившись, взгромоздил на плечи рюкзак с книгами и керосинками — больше ничего подходящего в заброшенных деревнях не нашлось — кивнул на прощанье:
— Ну, ты заходи, Миша.
И быстро зашагал в поселок напрямик, через лес и болотину.
— Ну? — обернулся тевтонец. — И где же обещанный вами браслет, герр Майкл?
— Не все сразу. — Ратников скинул куртку и, поплевав на руки, полез на высокую разлапистую сосну.
Было еще утро, довольно раннее, прохладное, с полупозрачной туманной дымкой, стелющейся по берегу озера.
Монах с удивлением наблюдал за Мишей. А тот, добравшись почти до вершины, вытащил из кармана рубахи мобильник. Ага! Две «палочки» есть!
Ухмыльнувшись, Михаил нажал кнопочку:
— Макс? Что, спишь еще? Я понимаю, что рано… Помнишь, ты говорил, что маме своей подарил браслетик? Нет… желательно бы — на утреннем. Есть утренний автобус-то? Ну, вот, давай… жду на Танаеве. Да! Пожрать что-нибудь захвати… Что-что там у тебя еще есть?
Спустившись с дерева, Ратников довольно вытер о траву руки:
— Ну, что, брат Герман? Время у нас еще есть. Подождем до полудня.
— Подождем, — монах развел руками и, отойдя в сторону, принялся негромко молиться.
Вообще-то можно было его и не переправлять никуда, меньше возни… Ментам сдать — тому же Димычу. А те — в психушку… Так-то оно так… но все же ведь дал таки слово! И тут уж никуда…
Михаил усмехнулся: а ведь, вот оказывается, как проникла в него средневековая рыцарская идеология! Можно сказать — въелась! Все правильно — дал слово, даже врагу, — держи. Иначе никто уважать не будет.
Макс появился в полдвенадцатого, Ратников еще издали услыхал треск мотоцикла, выскочил на дорогу. Прислонив старый «Восход» к дереву, Максим сразу же отдал Мише браслет:
— Вот… жаль, мама грустить будет — он ей понравился.
— Привезли? — брат Герман выбрался из кустов, сдержанно поклонившись подростку.
Тот тоже кивнул:
— Здрасте, брат Герман.
— Дайте же его скорее, дайте! — монах уже демонстрировал явное нетерпение.
— Да берите же! — Ратников протянул браслет.
Тевтонец тут же ухватил стекляшку, поднял глаза к небу, помолился… и с хрустом раздавил браслетку в руках, так, что кругом полетели осколки…
И исчез!!!
Как и не было!
— Гляди ты, сработало? — усмехнулся Миша.
Максим удивленно посмотрел на него:
— А что, не должно было, что ли?
— Да не знаю… В общем, пошли ко мне — расскажу. Да…
Ратников наклонился и достал из рюкзака книжку. Открыл:
— На, почитай… второй абзац снизу…
— Я, дама Элеонора… Лерка, что ли? Ха! Дядя Миша, а ведь и у меня кое-что есть! Мама в прошлое лето в Париж ездила, там такой музей — музей Средневековья, привезла буклет… Вот, смотрите… на вот эту картинку… видите?
На буклете с подписью «Le Moyen аge» красовалась репродукция из какой-то средневековой рукописи: замок со рвом и подъемным мостиком, пашущие землю крестьяне, овцы, деревья, а — на их фоне — рыцарь в кольчуге и дама — юная красавица в изумрудно-голубом платье, с не характерной для того времени прической — распущенными по плечам волосами, — увенчанной роскошнейшей диадемой.
— Лерка! — ахнул Ратников. — Ну, точно — она!
— Так тут и подписано, — засмеялся Макс. — Граф Анри де Сен-Клер и его супруга — дама Элеонора.
Засмеялся — и тут же повторил уже с грустью:
— Дама Элеонора… Надо же!