Перед самым выходом наконец-то дали меч — обычный короткий гладиус, хотя Беторикс, конечно, предпочел бы спату.
— Все, парень! Иди… Да помогут тебе боги.
Резко распахнулись деревянные створки. Ударило по глазам солнце. И крик! Жуткий многоголосый вопль… Типа как — «Оле-оле-оле!». Или — «Шайбу, шайбу!».
— Вот он, пресловутый Тевтонский Лев, — надрывался комментатор, или номенклатор, как его тут? — Тевтонский Лев, гладиатор-загадка… О, сейчас мы с вами разгадаем ее, ибо соперник Льва… соперник Льва тоже хищник… Ну, что вы замолкли? Ждете, когда я объявлю? Протрите глаза, уважаемые! Вот он, он уже появился… Да! Да! Да! Это знаменитый и грозный Альпийский Тигр! Он идет… он уже здесь… вот он!
Поддавшись общему порыву, Замятин скосил глаза и увидел соперника, нынче выступавшего в обличье фракийца. Сверкающий шлем с высоким гребнем, увенчанный фигуркой грифона, синий квадратный щит, небольшой, с бронзовым умбоном, массивные поножи, стеганые накладки на руках и бедрах. Меч — странный, серповидный, похожий на турецкую саблю.
— Тигр! Тигр! Тигр! — надрывалась толпа…
Большинство голосов были женскими, и аспирант ухмыльнулся: значит, правильно всех рассадил.
— Фракиец, а ну, покажи этому зазнайке!
Альпийский Тигр напал сразу же, даже не поклонился зрителям — впрочем, те от столь стремительного натиска пришли в восторг. «Фракиец» двигался изящно и быстро, будто сама смерть!
Удар!
Беторикс быстро подставил щит, занимая оборонительную позицию, — у фракийцев вооружение легче, можно бегать, прыгать, а ему все это делать было гораздо труднее.
Снова удар! Толпа завыла от восхищения.
Замятин отбил выпад клинком и сам перешел в атаку — уже слышался презрительный свист, а значит, хватит изображать мямлю.
После тяжелого тренировочного меча гладиус казался легким как перышко и просто порхал в руке. Удары были многократно отрепетированы, хотя без импровизации тоже не обходилось — ибо кто же всерьез отрепетирует возможную смерть?
Клинки мелькали стальным вихрем, под лучами солнца разбрасывая жгучие искры, в ушах стоял звон, едкий пот обильно струился из-под шлема.
Удар — на щит, теперь контратака… Противник тоже подставил шит? Ладно… Перехитрить. Дернуться чуть влево… Ха! Он тоже влево, тоже хочет перехитрить! Нет, вот двинулся вправо… а вот…
Ввуххх!!! Что-то с оттяжкой скользнуло по правой стороне груди. Острое словно бритва лезвие рассекло кожу, Беторикс почувствовал, как потекла кровь, а зрители зашлись в экстазе.
— Давай, фракиец! Давай! Покажи этому Льву!
Царапина — вроде пустяк, а сколько восторга! Все для вас, уважаемые господа! И снова Альпийский Тигр бросился в атаку — все же он был замечательным бойцом, этот верткий и сильный парень. Снова удар! Ну, прямо мельница. Но мой щит тебе не по зубам, точнее, не по клинку.
— А ну Тигр, покажи, на что ты способен! Задай ему жару!
Это и были условные слова — «задай жару». Молодец судья, все по плану. Пришло время для атаки.
«Фракиец», похоже, утомился, а тяжеловооруженный мирмиллон, как ему и положено, приберег свои выпады напоследок. Тевтонский Лев пригнулся, взмахнул мечом, нанес удар — и снова посыпались искры, раздался скрежет. В лучах солнца зрителям хорошо были видны потоки ярко-красной крови, струящейся по груди. Ох как лихо машет своей «саблей» Северьян — не слишком ли увлекся?
Удары следовали один за другим, в глазах бойцов вспыхнула настоящая ярость, словно между ними и впрямь кипела смертельная вражда. Азарт, кровь, шум толпы и стихия битвы захватили гладиаторов в свои сети, наполнили «спортивной злостью» и жаждой бить, крушить, резать! Кинуться на противника, перегрызть горло, свалить на землю, а затем долго топтать, упоительно, сладостно.
— На-а!!!
Беторикс не просто улучил подходящий момент — он долго его готовил. Ухнул, размахнулся, якобы открываясь, вскинул щит и нанес резкий удар по горизонтали нижней кромкой, вложив всю свою силу, — а она, помноженная на вес восьмикилограммового скутума, произвела сокрушительное действие. Да и место для решительного натиска было выбрано не случайно — возле южной трибуны.
Альпийский Тигр явно такого не ожидал и на миг растерялся. Но и этого хватило, чтоб выбить из его руки меч.
Толпа заревела, потрясенная зрелищем: мирмиллон в сверкающем шлеме, с окровавленной грудью вознес над головой клинок…
Судья дал знак, и поверженный «фракиец», сбросив шлем, подставил шею… Виталий вздрогнул — а вдруг? Вдруг расчет не оправдается и установленные еще Лебоном законы толпы не подействуют? И… и придется убить? А сможет ли он вот так, просто, мечом по безропотно подставленной шее? Нет, не сможет. И не будет. И вообще — надоело все! Эти вопли дурацкие, этот кровавый песок, обжигающий ноги…
Нет! Кажется, все хорошо.
— Ви-та! Ви-та! — скандировали трибуны. — Жизнь!
Аспирант улыбнулся: ага! Подействовало.
— Вита! — громко провозгласил судья.
Убрав в ножны меч, Тевтонский Лев снял шлем и, как учил не худший актер Эней, картинно отвел в сторону, с достоинством кланяясь публике. Прямо тебе артист, выходящий на бис.
— Лев! Лев! Лев!!!
О, толпа быстро забывает своих героев.
— Тевтонский Лев!
— Тигр!!! Фракиец!!!
Вот и Северьян наконец поднялся, пошел, нарочно прихрамывая, к южной трибуне — благодарить поклонниц. Ох как те завизжали! Будто самого Джона Леннона увидели на пару с Маккартни.
Виталий тоже двинулся в обход вдоль трибун, чувствуя, как хлынувшая сверху волна обожания накрывает его с головою.
— Лев! Лев! Тевтонский Лев!
— Тевтонский Лев! — громко возопил комментатор. — Запомните это славное имя, вы услышите его еще не раз!
Прибежавший под трибуны Валерий обнял Виталия, едва только тот вошел.
— Ну, поздравляю! Северьян, ты тоже бился достойно. Вы оба молодцы. Да, Тевтонский Лев! Помнишь, что я говорил о награде?
Кто-то принес кружку с кислым вином, щедро разбавленным водичкой, — пришлось в самый раз.
— Ничего! — проходя мимо, подмигнул Северьян. — Уж сегодня-то мы попьем хорошего вина вволю. И девочек приведем, верно, Валерий?
— Верно, верно, — на бегу отмахнулся ланиста. — Обещал — сделаю. А сейчас, уж извините, некогда, сейчас Красавчик с Германским Ветром биться будет.
Виталий пожал плечами — смотреть на чужую схватку ему абсолютно не хотелось.
Освободившись от амуниции, новоиспеченный любимец публики уселся в каморке, прислонившись к стене, и попросил напиться. Шустрый раб тут же притащил кувшин. Вот все и позади. Слава Богу!
Снаружи слышались чьи-то нервные голоса, вот кто-то пробежал, что-то крикнул. Лязгнул засов — что, домой пора уже? А где же награда, где обещанные денежки? Или гад Сульпиций их зажилить решил? Они бы потом очень даже пригодились. Как без денег добраться до земель арвернов, или где там все началось? Вот, кстати, сперва надо это выяснить поточнее.