Естественно, и Александр тоже держал все случившееся в тайне. Он, в отличие от многих хвастунов- мужиков, не любил болтать о женщинах и любовных победах. Об этом обычно болтают импотенты, что еще им остается делать?
Саша молчал и все думал, думал, думал — как отсюда наконец выбраться, куда? Освоив немного латынь, исподволь заводил разговоры с другими слугами, расспрашивал хитро, мол, как они тут развлекаются, не скучно ли, нет ли поблизости какого-нибудь уютного городка с баром или там фитнес-центром? Напрасно старался! Слова «бар», вообще-то, в латыни не было, но оно ведь на всех языках одинаково понятно звучит — и тем не менее не понимали! Или просто не хотели понимать?
Ингульф, конечно, очень хороший парень, но темный, невежественный, словно всю свою недолгую пока еще жизнь провел в какой-нибудь захолустной деревне, в жуткой дыре, где не было даже начальной школы. Странно было слышать от него отрицание единосущности Троицы: ни о чем понятия не имеет, а туда же, о высоких материях рвется рассуждать, теоретик хренов.
Вот как сейчас, под вечер, уже заканчивая работу, вдруг вздумал молиться.
— Эй, парень!
Устало усевшись на обожженный солнцем кирпич, Александр протянул руку к стоявшему в тени кувшину. В нем еще должна была остаться вода, еще не всю выпили. Ага, есть!
— А?
Закончив молитву, Ингульф оглянулся.
Все такой же грязный, синеглазый, смешной. Саша все никак не мог понять, почему этот подросток кажется ему забавным, потом понял. Этому парню бы кожаные джинсы и гитару, какой-нибудь «Фендер-стратокастер», — вылитая получилась бы рок-звезда! Даже этакая, гламурная, что-то типа Джона Бон Джови в ранней юности. А ведь похож! И на Моррисона.
Правда, вот беда: гитары не было, да и кожаных джинсов тоже, только узкие штаны из козлиной шкуры, которые соответственно и пахли. Впрочем, здесь все, исключая хозяев и управителя, пахли — хоть нос затыкай. Это сейчас Сашка привык и не обращал внимания, а вот раньше…
— Пить будешь?
— Угу, буду — Ингульф обрадованно кивнул и прильнул к протянутому кувшину губами, — Уфф… Хорошо! Возьми, дружище, там еще осталось.
Вот эта черта Александру в парнишке нравилась: тот никогда не забывал думать о тех, кто рядом.
За холмами, за оливковой рощей, садилось оранжевое, уставшее за день солнце. Белесое небо постепенно голубело, наливаясь вечерней синью, появлялись бледные звезды, и светлый месяц повис над воротной башней мерцающей изогнутой саблей. Тихо было крутом, и уже спала дневная жара, и приятная прохлада опускалась на землю, и все дневные дела уже были закончены, а впереди ждал, пусть скудный, ужин и сон.
Но пока, слава богу, спать не хотелось, и было чертовски хорошо вот так сидеть, отдыхая, в тенечке, никуда и ни за чем не торопясь. Охранники, Ониск и Артемий, неплохие, в сущности, парни, тоже присели рядом и, прислонив копья к ограде, негромко болтали о чем-то своем.
— Хорошо! — Зажмурившись, словно кот, Ингульф потянулся, — Прохладно. И работу закончили.
— Ого! — усмехнулся Саша, — Я смотрю, тебе здесь понравилось. А ведь кто-то совсем недавно собирался бежать?
— Я и сейчас собираюсь, — Юноша резко повернул голову, — Но только с тобой, ведь мы же друзья, верно?
— Верно. — Молодой человек расхохотался, — Кстати, ты так мне и не дорассказал до конца про свою жизнь.
— Так я хотел, — Ингульф вдруг обиженно надул губы, — Каждую ночь, а ты все время засыпал.
— Я засыпал?! Да неужели! Чья бы корова мычала…
— При чем здесь корова? У нас было много коров, целое стадо. Отец рассказывал, мы тогда жили в чудесной стране. А потом пришли готы. Мы дрались с ними, но врагов оказалось больше, хитростью и подлостью они добились победы, а мы, силинги и асдинги, вынуждены были уйти. И стали жить на берегу моря, и наш вождь Гейзерих позвал нас в новый поход, и было немало славных битв с Римом. А потом налетела буря… И дот я теперь строю стены пузатому римлянину! Вместо того чтобы проткнуть его пузо добрым мечом!
— Да-а-а… — Сашка разочарованно сплюнул.
Вот всегда так! Поди пойми, кто он, этот Ингульф, — псих? Есть такой диагноз — «вялотекущая шизофрения», когда видится и слышится то, чего нет. Если так, жалко парня. Хотя, с другой стороны, не похож он на психа, совсем не похож.
— А родители твои… Ты как-то рассказывал, но…
— Мой отец — славный Гклдуин, сын Хильдебальда, сына Герульфа, сына…
— Ой-ой-ой-ой-ой! — Александр замахал руками, — Хватит, хватит, хватит. Ты мне еще от Адама своих родственников перечисли. Вот лучше скажи, чем твой отец занимался?
— О! Это был великий и храбрый воин, при одном имени которого…
— Так! На-ка, лучше попей, еще вода осталась.
— Вот так всегда! — допив воду снова обиделся Ингульф, — Просишь рассказать, а сам же не слушаешь, перебиваешь.
— Ладно-ладно, не буду перебивать. Скажи-ка, ты ведь веруешь в Иисуса Христа?
— Нуда, — Подросток важно наклонил голову, — Верую в Господа нашего Иисуса, и в то, что он — сын Божий, творение Бога Отца, и…
— А вот в драке ты Иисуса не призываешь, — ехидно заметил Сашка, — Все кричишь — Донар, Бодан… Это кто еще?
— Это наши древние боги, — ничуть не смущаясь, отозвался Ингульф, — Они хорошо помогают в битве. А Иисус — в загробной жизни. Один бог хорошо, а много — лучше!
— Да-а-а… — Александр развел руками. Ну что тут можно было сказать? Христианин, блин. Этот, как его… арианин.
— Слышь, Ингульф. — Подумав, молодой человек решил зайти с другой стороны, — А ты «Аватар» смотрел?
— Чего? Может, и смотрел. Я много чего на своем веку видел.
— Да какой там твой век! А музыка тебе какая нравится? Рок? Техно? Рейв?
— Рок!
О, наконец-то!
— Злой рок несет нас по воле волн…
Может, Ингульф и не так вот точно сказал, не настолько хорошо Саша латынь знал, но вот где-то так примерно.
— Да ты, парень, поэт прямо!
— Я умею слагать гимны!
Гимны…
Сашка присвистнул и повертел пальцем у виска. Вот и поговорили. Не в первый раз, между прочим.
Сидевшие охранники лениво поднялись, взяли копья. Заканчивался еще один в череде многих день, в котором так ничего и не прояснилось. Сашка по- прежнему не знал, где он. Нет, предполагал, конечно, что в секте, среди сумасшедших. Вот, например, легкий случай: помнит про себя все, только зациклился на четыреста тридцать восьмом году. Интересно, почему именно на этом?
— Бон суар, месье Бади, — Проходя через ворота во двор, молодой человек приветственно помахал антиквару — Кстати, я сегодня видел в небе самолет, небольшой такой «кукурузник», «сессна», кажется.