— Подожди, ее же Серега забрал на Княжью горку, гвардейцам кашу варить.
— Вот с тех пор и затосковал Ромео по своей необъятной Дездемоне. Сегодня с утра уже смотался следом за ней, так что я думаю, ты его сегодня там встретишь. Кстати, ты знаешь, что наши немцы твою резиденцию Кенигсбергом зовут?
— Слышал, а ты его одного спокойно отпускаешь?
— А куда он на фиг денется с подводной-то лодки, идти ему все равно больше некуда. Опять же любовь у него, даже крестился парень.
— Так, с этого места поподробнее.
— О, это отдельный анекдот. Наши святые отцы решили назначить единственного имеющегося в поле их досягаемости язычника первой жертвой своей миссионерской деятельности. А поскольку на насильственное крещение ты наложил табу, батюшки вприпрыжку и наперегонки кинулись зазывать к себе нового прихожанина, наперебой суля ему щедрые дары, как в загробной, так и в настоящей жизни. Сей морально неустойчивый индивидуум оказался падок на лесть и подарки и принял святое крещение. При этом по простоте душевной, желая получить как можно больше гешефта, он втихую поучаствовал в обряде сначала в одном храме, а потом в другом, и зовут его теперь Елпидифор-Иоганн. Но как я подозреваю, в душе он все равно остался верен религиозным взглядам своих предков.
— Вот прохиндей, — покачал головой Егор, — узнают об этом смиренные слуги господни, быть кому-то битым по наглой раскрашенной морде. Ну вот, легок на помине.
— Государь, Егор Михайлович, постой, дозволь слово молвить, — от церкви навстречу Ляшкову спешил порядком запыхавшийся отец Федор.
— Здравствуй, святой отче, — приветствовал священника Егор. — Случилось что? Или помочь чем надо?
— Попенять тебе хочу, князь, ты вот давеча слова правильные говорил, а сам-то какой пример прихожанам моим подаешь? Ближник твой, боярин Лексей, — священнослужитель гневно указал перстом на смешавшегося Емелина, — во грехе живет с женой своей, невенчанные. У девки вон скоро пузо на нос полезет, народ-то уже шушукается по углам.
— Тут ты прав, отче, тянуть не будем, вот с неотложными делами управимся, сразу же и повенчаешь. А чего это ты там говорил про пузо на носу?
— Да я просто пока говорить не хотел, да и времени на откровенные разговоры особо не было, сам знаешь, текучка… — еще больше смутился Вжик.
— В общем, вы молодцы, давно пора, рад за вас.
— О, скоро ми будем гулят? — весело поинтересовался державшийся позади Фридрих.
— Точно, — поддержал его Ляшков. — Закатим знатную пьянку, с делами только разберемся, вы готовьтесь, а я возвращаюсь к себе.
Хорошо утоптанная широкая тропа, которой со временем предстояло стать дорогой, привела нашего князя и его телохранителя к северной оконечности острова. Там, на возвышенности, называвшейся в старом Нью-Йорке Мраморным холмом, громоздилось строение, которому со временем предстояло стать главной правительственной резиденцией нового государства. Внезапно из распахнутых ворот проездной башни пулей вылетел красный, как вареный рак, Лекье. Следом один из гвардейцев, пинками придавших ускорение щуплому телу француза, выбросил его котомку.
— Отставить пинать интеллигенцию! Что здесь происходит? — рявкнул удивленный Егор.
Оба солдата, завидев грозное начальство, молча вытянулись «во фрунт».
— Я кого спрашиваю, бойцы?
— Это я приказала ребятам этого идиота взашей вытолкать, а что? — с вызовом заявила появившаяся следом Татьяна.
— Так, стесняюсь спросить, с чего это ты на парня такие репрессии обрушила?
— Один из мальчишек, — Таня кивнула в сторону стоявших по стойке смирно гвардейцев, — простыл и слег с температурой. Этот придурок, по-другому я его назвать не могу, взялся лечить его кровопусканиями и поить какой-то гадостью, золой из летучих мышей или лягушек, не знаю. Чуть не уморил пациента. Такого недоучку к больным на пушечный выстрел нельзя подпускать.
— Ну, а что ты хочешь от уровня средневекового образования? А лягушек французы вообще любят странною любовью, может это их национальное лекарственное средство. Зачем же кадрами разбрасываться? Ты у нас специалист, наставь его на путь истинный.
— Издеваешься, да? — уже успокаиваясь, поинтересовалась Таня. — А может… действительно попробовать его переучить? Я, наверное, погорячилась немного.
— Ладно, пусть пока переждет в городе, остынете оба, а потом поговорим. У меня хорошая новость: скоро Емелина с Ленкой поженим, отец Федор обещал обвенчать.
— Только их?
— Ну да, а ты еще кого-то хочешь женить? — Удивился Егор.
— Ничего я не хочу — непонятно почему обиженно фыркнула девушка и, резко развернувшись, ушла.
— Чего это она? — недоуменно пожал плечами Ляшков. — Хрен поймешь этих женщин, чего им вообще надо. А вы чего стоите, как дубы деревянные, заняться нечем? — отыгрался он на солдатах. — Кругом, бегом марш, чтобы глаза мои вас не видели.
«Дубы» не заставили себя долго упрашивать и моментально исчезли из поля зрения. Кивнув откозырявшему согласно уставу часовому, раздосадованный загадочным поведением подруги, правитель Новороссии прошлепал в свои апартаменты.
От сильного удара распахнулась дверь кухни, и мимо его носа «на бреющем полете» просвистел какой-то неопознанный объект, своим приземлением среди двора распугавший стайку кур. При ближайшем рассмотрении тело было опознано. Выяснилось, что принадлежит оно все тому же Похотливому Елпидифору-Иоганну, а в полет он отправился отнюдь не по своему хотению, но был направлен в путь нежной ручкой или ножкой, что, впрочем, одинаково «приятно», своей дамы сердца. Вышеозначенная гражданка выглянула из дверного проема и, обозрев дело рук своих, смущенно улыбнулась своему начальству и спряталась обратно.
— Летят перелетные птицы, — продекламировал невесть откуда появившийся Корнев. — Осень, на юг собрался, сердешный.
— Низковато пошел, к дождю, наверное, — философски отметил Ляшков, задумчиво созерцая распростертый в пыли организм и утешаясь от мысли, что еще кто-то кроме него не может найти общий язык со своей избранницей. — Блин, что за день сегодня такой? Все подданные на пинках летают, интересно, чем она его так?
Но данный риторический вопрос так и остался без ответа. И друзья, решив, что «милые бранятся, только тешатся» и не стоит вмешиваться в чужую личную жизнь, продолжили свой путь, осторожно перешагнув через слабо шевелящуюся тушку незадачливого любовника.
— Я вообще-то с тобой посоветоваться хотел, — продолжил между тем Серега. — По части личной жизни. Только не смейся, все не могу решиться к Аленке Титовой подойти.
— Вот как? — удивился Егор. — Что-то раньше я не замечал у тебя подобной нерешительности. Да чего там далеко ходить, недалече как вчера своими глазами видел растрепанную служанку, ранним утром выходящую из твоих покоев, немочка такая симпатичная.
— Ты сравнил! — обиделся Корнев — Лизка — это так, минутное увлечение, а там все серьезно.