– Да, Асотль – славный юноша, – снова заверила Тла-Тла. – Жаль, не видела вашей свадьбы… Это что за мальчишка здесь крутится? Эй, парень! Тут разговоры не для детских ушей – а ну пошел отсюда!
– Это мой раб, – пояснил сотник, оборачиваясь. – Его мне вот только что подарили.
– Вот так повезло тебе, подруга! – Жрица всплеснула руками. – Ты говорила, вы даже и нажить ничего не успели, а тут сразу – раб. Не у каждого есть свой раб, милая. Что ты поручишь ему делать? Ведь не должен же раб бездельничать? Ну, раз уж он есть.
– Что поручу? – Звездочка смешно наморщила носик. – А-а-а… А пусть, покуда мы никуда не пришли, бегает по кустам да собирает для нас орехи!
– Орехи? Здорово! И славно же ты придумала, милая.
Пристроив таким образом Подарка, Асотль еще немного пообнимался с любимой – а что, раз уж они муж и жена, тогда можно! – после чего, простившись до вечера, отправился было догонять свой отряд, да по пути, меж соснами и зарослями голубой агавы, парня перехватил мистер Редфорд… Сиречь Куэкальцин Четыре Пера.
– Что это вы пристроили Ситлаль среди э-э-э… столь экзотических барышень? – с некой обидой в голосе немедленно вопросил молодой человек.
– Тростинку легче спрятать в камышах, – улыбнулся жрец. – Ваша Звездочка – девушка на редкость красивая, вот я и подумал, что хорошо бы укрыть ее среди подобных красавиц… Ну, не таких, конечно, красивых, но… К тому же к девушкам из храма Тласольтеотль жрецы заглядывают крайне редко и неохотно, слишком уж те непочтительны и остры на язык.
– Ладно. – Асотль махнул рукой и, понизив голос, сказал: – Я полагаю, кроме того острова, нам и некуда больше идти?
– Я тоже так думаю, – кивнул головой Куэкальцин. – Хватит уже убегать, пора бы остановиться… Пока мы не оказались на землях куда более могущественных и злобных соседей.
– Кажется, жрецы нас именно к ним и ведут. Не пора ли с этим кончать?
– Пора.
– Вы уже придумали, как быть с орлом, змеей и кактусом?
– С каким еще кактусом? – Жрец ошеломленно поморгал глазами.
– Вы что, не помните красивую легенду об основании Мехико?
– Мехико? Ах да, да… Ну конечно! А вы умный человек, друг мой… Я бы даже сказал – ушлый.
– Могу подсказать, кто поймает для нас орла и змею… Есть один охотник, Сипак…
– Он человек надежный?
– Более чем!
– Тогда пришлите его ко мне как можно скорее.
Разведчики доложили об этом жрецам уже на следующее утро, едва только выпрыгнули из своих челнов:
– Мы нашли большой и красивый остров. Там врагам будет затруднительно внезапно напасть.
– Остров? – Патлатый жрец презрительно выпятил нижнюю губу. – И что с того?
– Мы видели там орла…
– Орла?
– Он терзал змею, сидя на кактусе.
– Знаменье богов!!! Так этот остров что, действительно такой удобный?
– Лучше и искать нечего!
– Ладно… Посмотрим…
«Те, кто всегда ест этцалли», осмотрев остров, конечно же, согласились с волею богов. Попробовали бы не согласиться. Но, для того чтобы перебраться на новую родину, нужны были лодки… Они имелись, но в количестве досадно малом.
– Мы отыщем лодки! – важно заверил Асотль. – Разведчики докладывали мне о людях прибрежных болот. Лодки мы попросим… А ежели не дадут, возьмем силой.
Так сказал сотник и, взяв своих верных воинов, поспешил исполнить обещанное.
Болотные люди – бродячие племена охотников, рыболовов и собирателей съедобных улиток – в поисках пропитания скитались по всему побережью, между озерами. Дикие, они нигде не имели постоянного жительства, время от времени используя для этой цели некогда заброшенные города и храмы. Кроме неудержимой любви к свободе, люди болот отличались воинственностью и свирепостью, а также – некоторые особо дикие племена – склонностью к каннибализму, и вовсе не ритуальному, который иногда практиковался у тех же ацтеков и колуа по большим религиозным праздникам.
Разведчики Сипака обнаружили одно из болотных племен уже ближе к вечеру, когда челны рыбаков сгрудились в камышах у дальнего мыса. Челнов было много. Конечно, не так много, как хотелось бы, но вполне достаточно, для того чтобы переправить всех ацтеков на остров в течение одного-двух дней.
– Что будем делать? – таясь между скалами, тихо спросил Сипак. – Думаю, они вовсе не захотят так просто расстаться со своими челнами. Придется эти лодки похитить.
– Не похитить, а взять на время, – наставительно заметил Асотль. – Всего-то лишь… Да! Плоты нам тоже пригодятся.
Охотник тряхнул головой:
– Хорошо. Возьмем и плоты. Чужаки, конечно, устроят погоню… Но вряд ли осмелятся напасть.
– Не нападут, если мы сможем быстро перегнать лодки к своим. Конечно, лучше было бы договориться.
– С этими дикарями-людоедами не договоришься никак! – Прищурившись, Сипак презрительно сплюнул.
– Откуда ты знаешь, что они людоеды?
– Все знают.
– Все?
– Да многие говорили.
Сотник задумчиво скривил губы:
– Все и многие – это никто… Ты сказал: «говорили». Кто именно? Может, славный Есуакатль? Касавач, Некок, Шочи? Кто?
– Да не знаю я точно кто, – явно разозлился охотник. – Но болотные люди – дикие людоеды. С ними невозможно договориться – они ничего не покупают и ничего не продают. Все, что им нужно, берут силой.
Асотль щурился от ярких лучей заходящего солнца.
– Если все так, как ты говоришь, то лодки придется угонять. А это лишний риск и лишние хлопоты. К чему наживать себе новых врагов? Мы и так их уже достаточно нажили. А иметь в союзниках озерные и болотные племена – великое дело. Ни один враг уж точно не подойдет незамеченным.
– Ничего с этим людоедами у нас не выйдет!
Точно так же рассуждали все воины-ацтеки, по крайней мере те, кто был сейчас в сотне Асотля. Точно так же рассуждали все. Все, как в любом аграрном обществе, в любой деревне: «свои» и «чужие». Чужие всегда непонятны и, вследствие этого, опасны. Озерные племена – людоеды? Ах, ну да – конечно же, людоеды. А что, кто-то видел, как они едят людей? Как зовут этого востроглазого? Нет, не припомните такого? А что же тогда утверждаете? Ах, это «все знают»…
– Господин сотник! Двое чужаков плывут сюда на челне, – вынырнув из кустов, негромко доложил один из разведчиков. – Мы за ними следим. Какие будут указания?
– Следите дальше. – Молодой человек усмехнулся. – Что, прямо сюда и плывут?
– Может быть, и не совсем сюда… Но в эту сторону, к мысу.
– А больше сюда никто не плывет?