Она подняла пластиковый пакет с АНФО над головой.
— На этой штуковине стоит маленький таймер, Мэнкс. Думаю, он сработает через три минуты, хотя могу ошибаться на минуту-другую в любом направлении. В рюкзаке еще целая куча. Отправьте Уэйна ко мне. Сейчас же отправьте его ко мне. Как только он будет на байке, я выключу эту штуку.
Он сказал:
— Что там у вас? Похоже на одну из тех маленьких подушек, которые дают в самолете. Я летал один раз, из Сент-Луиса в Батон-Руж. Никогда больше не полечу! Мне посчастливилось остаться живым. Он скакал всю дорогу, как будто был на веревочке и Бог играл с нами в йо-йо.
— Это мешок дерьма, — сказала Вик. — Вроде вас.
— Это… что вы сказали?
— Это АНФО. Обогащенное удобрение. Пропитать дерьмо дизельным топливом, и получится самая мощная взрывчатка, почти что ящик тротила. Тимоти МакВей [181] уничтожил парой таких пакетов двенадцатиэтажное федеральное здание. Я могу сделать то же самое с этим вашим мирком и всем, что в нем есть.
Даже на расстоянии в тридцать футов Вик видела в его глазах расчеты, пока он это обдумывал. Потом его улыбка стала шире.
— Я не верю, что вы это сделаете. Взорвете и себя, и своего сына. Для этого вам надо было бы сойти с ума.
— То-то и оно, — сказала она. — Что, только начинает доходить?
Его улыбка постепенно стерлась. Веки опустились, а глаза стали выражать скуку и разочарование.
Потом он открыл рот и закричал, и лунный полумесяц открыл при этом один свой глаз и закричал вместе с ним.
Глаз у луны был налит кровью и выпучен — мешок гноя с радужкой. Рот был неровным разрывом в ночи. Ее голос был голосом Мэнкса, настолько усиленным, что едва не оглушал:
— СХВАТИТЬ ЕЕ! УБИТЬ ЕЕ! ОНА ПРИЕХАЛА, ЧТОБЫ ПОКОНЧИТЬ С РОЖДЕСТВОМ! УБИТЬ ЕЕ НЕМЕДЛЯ!
Уступ дрожал. Ветви огромной елки молотили темноту. Вик ослабила хватку на тормозе, «Триумф» рванулся вперед еще на шесть дюймов, и рюкзак, набитый АНФО, соскользнул с ее колен и упал на булыжники.
Здания содрогались под криком луны. Вик, никогда не видевшая землетрясение, не могла отдышаться, и ее ужас был чем-то бессловесным, пребывавшим ниже уровня сознательного мышления, ниже уровня языка. Луна стала вопить — просто вопить, — и этот никак не артикулированный рев ярости заставлял падавшие снежинки безумно кружиться и нестись.
Толстая девочка сделала шаг и бросила топор в Вик, как апачи в вестерне. Тяжелый тупой край ударил Вик по поврежденному левому колену. Боль была неописуемой.
Вик снова сняла руку с тормоза, и «Триумф» опять рванулся вперед. Но рюкзак не остался сзади, а потащился за «Триумфом». Лямка зацепилась за заднюю подножку, которую опустил Лу, когда садился на байк позади нее. Лу Кармоди, как всегда, пришел ей на помощь. Взрывчатка оставалась у нее, пусть даже она не могла до нее дотянуться.
АНФО. Она до сих пор держала одну упаковку АНФО, прижимала ее левой рукой к груди, а таймер предположительно отсчитывал время. Не то чтобы он тикал или издавал любой другой звук, позволявший предположить, что он работает.
«Избавься от него, — подумала она. — Брось его куда-нибудь, чтобы он увидел, какие разрушения могут производить эти штуковины».
На нее накатывались дети. Они бежали из-под елки, растекались по булыжникам. Она слышала мягкий топот ног и позади себя. Огляделась в поисках Уэйна и увидела, что его все еще держит высокая девочка. Они были рядом с «Призраком», и девочка стояла сзади, нежно обвивая рукой его грудь. В другой руке у нее был нож в виде полумесяца, который, Вик это знала, она пустит в ход — против Уэйна, — прежде чем его отпустить.
В следующее мгновение кто-то из детей прыгнул прямо на нее. Вик резко дала газу. «Триумф» дернулся вперед, и ребенок промахнулся, с хрустом упав ничком на дорогу. Рюкзак с АНФО скользил и подскакивал на заснеженных булыжниках, подвешенный к задней подножке.
Вик направила байк прямо в «Роллс-Ройс», словно хотела в него въехать. Мэнкс схватил маленькую девочку — Лорри? — и отпрянул к открытой дверце в защитном жесте любого отца. По этому жесту Вик все поняла. Какими бы эти дети ни стали, что бы он с ними ни сделал, он старался их обезопасить, не позволить миру их раздавить. Он всем сердцем верил в свою порядочность. «Так оно с каждым истинным монстром и бывает», — подумала Вик.
Она нажала на тормоз, стиснув зубы от пронзительной, свирепой боли в левом колене, и крутанула руль, так что байк развернулся почти на сто восемьдесят градусов. Позади нее была цепочка из десятка детей, бежавших за ней по дороге. Она снова дала газу, «Триумф» с ревом помчался на них, и почти все они разлетелись в разные стороны, как сухие листья при урагане.
Но одна из них, гибкая девочка в розовой ночной рубашке, притаилась и осталась на пути Вик. Вик хотела ее протаранить, свалить ее к чертям собачьим, но в последний миг рванула руль, пытаясь ее объехать. Она не могла заставить себя наехать на ребенка.
Байк опасно закачался на скользких камнях, теряя скорость, и вдруг девочка оказалась на нем. Своими клешнями — у нее и впрямь были клешни, как у старой карги, с длинными и зазубренными ногтями, — она ухватилась за ногу Вик и втащила себя на сиденье позади нее.
Вик снова прибавила газу, и байк рванул вперед, проносясь по кольцевой развязке.
Девочка на байке позади нее издавала придушенные рычащие звуки, как собака. Одна ее рука обвилась вокруг талии Вик, и Вик едва не закричала — настолько сильно ожег ее холод.
В другой руке девочка держала цепь, которую подняла и обрушила на левое колено Вик, словно откуда-то точно знала, что это причинит ей наибольшую боль. Под коленной чашечкой Вик взорвалась шутиха, и Вик, рыдая, двинула назад локтем. Локоть ударил девочку в белое лицо с хрупкой эмалевой кожей.
Девочка сдавленно, надломлено вскрикнула, Вик оглянулась, сердце болезненно сжалось у нее в груди, и она тут же потеряла управление «Триумфом».
Милое личико девочки деформировалось, губы широко растянулись, став похожими на пасть плоского червя, рваной розовой дырой, окаймленной зубами, идущими по всему пищеводу. Язык у нее был черным, а пахло от нее как от гнилого мяса. Она открывала рот, пока он не стал настолько широк, что в горло ей можно было сунуть руку, а потом сжала зубы на плече Вик.
Вик словно задело бензопилой. Рукав ее футболки и кожа под ним обратились в кровавое месиво.
Байк завалился на правый бок, ударился о землю, разбрызгивая золотые искры, и с визгом заскользил по булыжникам. Вик не знала, спрыгнула она сама или была сброшена, знала только, что она уже была не на байке и кувыркается, катясь по камням.
— УПАЛА, ОНА УПАЛА, РЕЖЬТЕ ЕЕ, УБЕЙТЕ ЕЕ! — крикнула луна, а земля под ней сотрясалась, словно мимо проезжала колонна большегрузных фур.