– Жива она, не беспокойся, – ответил тот. – Лежит в спальне связанная.

Далее Тимофей опять действовал по указанию Якушки. Выбежав из дома на крыльцо, он испуганно закричал, что Степанида обварилась кипятком. Сторож и конюх бегом устремились в дом и в трапезной столкнулись лицом к лицу с Якушкой, который ловко и хладнокровно зарезал обоих ножом.

Дабы избавить Ульяну от вида окровавленных мертвецов, Якушка предусмотрительно спрятал ее в сенях за бочками и корзинами с шерстью.

Выйдя за ворота усадьбы, Ульяна и ее спутники торопливым шагом добрались до деревенской околицы и скрылись в лесу, сопровождаемые подозрительными взглядами деревенских баб и мужиков, выглядывающих из-за изгородей.

Отыскав в ельнике привязанных к деревьям лошадей, Якушка и Тимофей скинули с себя рваные одежды, смыли с лица охру и облачились в свои дорогие кафтаны. Ульяна только диву давалась, глядя на то, как Якушка снимает с себя парик и накладную бороду, превратившись из согбенного старца в удалого молодца.

Чтобы избежать нечаянной встречи с сыновьями Ефима Ремеза, Якушка и Тимофей решили объехать Ржеву стороной. Какое-то время Ульяна ехала на одном коне с Тимофеем. В одном из сел близ Волока Ламского Якушка купил для Ульяны смирную лошадку. Это значительно ускорило их движение к Москве.

Когда вдали засверкали на высоком холме золотые купола храмов и белокаменные башни московского кремля, Ульяна вдруг оробела.

– Как встретят меня твои родственники, Тимоша? – Она пытливо посмотрела в глаза любимому. – Как они отнесутся к тому, что я приехала к ним без родительского благословения?

– Ты желанная гостья в доме моих близких, лада моя, – успокоил девушку Тимофей, ласково погладив ее по щеке. – Ведь ты – моя невеста!

Глава седьмая
Нити заговора

Оказавшись в Москве, Якушка Шачебальцев развил бурную деятельность. Первым делом он поведал Ивану Васильевичу о своей встрече с Андреем Большим и об условиях, на каких его мятежные братья согласны замириться со своим старшим братом. Андрей Большой и Борис Волоцкий помимо прибавления к своим уделам земель и городов еще настаивали на том, чтобы их доля ордынского выхода оставалась у них, а не оседала в казне великого князя. Дань для Орды собиралась московским князем, как и встарь, хотя всем удельным князьям было ведомо, что еще Василий Темный прекратил отсылать в Орду меха и злато-серебро. Весь ордынский выход московские князья оставляли себе, используя эти богатства для строительства роскошных храмов и содержания большого войска.

Иван Васильевич понимал справедливость претензий своих мятежных братьев, которым тоже хотелось иметь богатую казну. Однако, если уступить им в этом вопросе, тогда неизбежно все прочие удельные князья пожелают того же самого, распоряжаться своей долей ордынского выхода по своему усмотрению. А это означает, что московская казна оскудеет наполовину.

Прежде чем обсудить эту проблему с думными боярами, Иван Васильевич сначала решил сам подумать над этим, по своей давней привычке. Поступаться даже малой выгодой великий князь не любил, а если и поступался в чем-то когда-либо, то непременно ради политического перевеса над своими противниками или с каким-то дальним прицелом на еще большую выгоду.

Между тем Якушка Шачебальцев встретился с боярином Семеном Ртищевым и выспросил у него все, что удалось выяснить о заговоре бояр Щербатых. Поскольку Якушка встречался с боярином Ртищевым в тюремном доме, то ему попались там на глаза двое тюремных надзирателей, коих он сразу узнал. Эти двое пытались избить Якушку в садочке у попадьи Февронии, но получили от него достойный отпор.

Допросив Треню и Тумака, Якушка сразу заинтересовался всей этой историей. Не теряя времени даром, Якушка припер к стенке дьяка Михалку Вельяминова.

Михалко рассказал Якушке про узницу Матрену и про то, что решил сам выследить свою неверную жену, но Треня и Тумак сорвали его замысел.

– Я и впрямь встречался в доме у попадьи Февронии с одной знатной женщиной, – признался Якушка Михалке Вельяминову, – токмо это была не твоя жена, приятель. Матрена пустила тебя по ложному следу. Как ты думаешь, почему?

Михалко пожал плечами.

– Я догадываюсь почему, – промолвил Якушка. – Пыток хотела избежать эта Матрена, вот и наплела тебе невесть что. Где теперь эта узница?

Михалко сообщил, что Матрену вместе с послушником Микифором вызволил из тюрьмы владыка Вассиан с дозволения великого князя.

– Ладно, я разыщу этого летописца, – сказал Якушка, – а через него, может, и на Матрену выйду, коль он заявил, что она его невеста. Но откуда Матрена знает меня, коль она сельская девица? Откуда ей стало ведомо про мои тайные свидания в доме у попадьи Февронии?

– Матрена узнала об этом от другой наложницы, по имени Ольга, которая была увезена в Москву сыновьями боярина Щербатого, – ответил Михалко. – Мои люди с ног сбились, эту Ольгу разыскивая, но так ее и не нашли.

– Что ж, придется мне разыскать эту Ольгу, – вставил Якушка, – ибо она важное звено в этой цепочке, чует мое сердце.

Узнав от Михалки Вельяминова все, что тому удалось выпытать у челядинцев бояр Щербатых, Якушка посоветовал боярину Ртищеву выпустить всех щербатовских слуг и служанок из темницы.

– Среди челяди бояр Щербатых, похоже, лишь одна птичка что-то действительно знала о заговорщиках, но и та сумела упорхнуть на волю, – добавил Якушка. – И птичка эта – девица Матрена.

Пошептавшись с Якушкой с глазу на глаз, боярин Ртищев затем вызвал Михалку Вельяминова и приказал ему челядь щербатовскую гнать из тюрьмы в шею.

– Этим делом теперь займется Якушка Шачебальцев, – сказал боярин, – а посему все его распоряжения выполнять беспрекословно! Якушка к самому великому князю без стука входит, ибо на полном доверии состоит у Ивана Васильевича, а ты хотел ребра ему пересчитать! – Боярин Ртищев постучал костяшками пальцев по лбу Михалки Вельяминова. – Эх, ты – дурья башка!

* * *

Не прошло и трех дней, а деятельный Якушка Шачебальцев уже сумел ухватить главную нить заговора против великого князя.

Наведавшись в тюремный дом, Якушка стал расспрашивать дьяка Михалку и костолома Космыню про узницу Матрену, желая знать, как она держалась на допросе, что говорила, лила ли слезы…

Михалко и Космыня сказали Якушке, что Матрена слез не лила и держалась в пыточном застенке на удивление спокойно в отличие от прочих челядинок, трясущихся от страха и рыдавших навзрыд.

– Я так и думал! – усмехнулся Якушка, хлопнув себя по колену. Он сидел на стуле за столом, где обычно восседал Михалко, проводя дознание. – Эта Матрена на деле никакая не Матрена! И уж тем более она вовсе не дурища деревенская!

Стоявшие перед Якушкой Михалко и Космыня молча переглянулись.

– Отыскал-таки я Ольгу-то, други мои, – с неким внутренним самодовольством продолжил Якушка, развалясь на стуле. – Бояре Щербатые удавили ее веревкой и закопали неподалеку от своего поместья. Челядинцы опознали труп Ольги. Вот и получается, что явно не от Ольги проведала Матрена обо мне и моих тайных похождениях, ибо Ольга так в Москву-то и не попала.