«Вельми обширна Русь, — подумал Добрыня, — язычество прочно вросло корнями на ее просторах. Не легко и не враз утвердится вера Христова среди нашего народа, падкого на безрассудство. Может, не одно поколение сменится, прежде чем на Руси христианство вытеснит остатки язычества. Долог будет сей путь, и тяжка будет ноша сия. Кто-то из подвижников христианства заплатит дорогую цену за свою борьбу с язычеством, а кто-то уже заплатил…»
У Добрыни заныло сердце, едва он вспомнил о Мечиславе и о ее родителях, принявших смерть от рук бояр-язычников.