– Я говорю, были бы мы поумнее, те заросли, что рядом с поселком, оставили бы, а дальние повыдергивали, а сейчас все наоборот делать приходится. Да и вообще, на фига было столько этих топинамбуров запасать, если в любое время можно в степь пойти и набрать, сколько надо.
– Ну, во-первых, никто не мог подумать, что зима здесь настолько мягкая, и эти клубни можно будет круглый год выкапывать. А во-вторых, никто не знал, что их долго хранить нельзя. Так что не бери в голову, на ошибках учатся. Пойдем лучше, вон место хорошее, там по-любому картохи наберем.
На выбранном Василием участке действительно оказались нетронутые заросли земляной груши. Выдергивая сухие, ломкие бодыли и тщательно обирая с них чуть подмерзшие клубни, парни довольно быстро набили обе корзины. Немного передохнув, направились в обратный путь.
Громкий резкий звук, раздавшийся со стороны поросшего высоким камышом русла реки, привлек их внимание. Остановились, прислушиваясь. Больше всего звук был похож на крик какого-то животного, жуткое отчаяние и безысходность слышались в нем. Крик повторился снова, и на этот раз его перекрыл дружный волчий вой.
– Что это было? – зябко поежился Казанцев и, скинув с плеча ремень «Кедра», взял оружие на изготовку.
– Не знаю. – Спиридонов принялся шустро накручивать вороток арбалета, натягивая тетиву.
– Это лошадь кричит. – Лицо Арнольда несколько побледнело, пальцы судорожно стиснули древко копья, он повторил: – Так лошадь кричит, когда ее что-то очень сильно напугает. Надо пойти посмотреть.
– А ты волков слышал? – недовольно глянул на парня Василий. – Можно ведь и в такой оборот попасть – костей не соберем.
– Надо посмотреть, – решительно бросил Спиридонов и двинулся к источнику шума. – Оружие приготовьте и будьте начеку.
Следом за ним пошли воинственно сжимающий в руках копье Арнольд Жданюк и тихо матерящийся сквозь зубы, но бдительно водящий по сторонам стволом автомата Казанцев.
Это действительно оказалась лошадь. Молодая, примерно полугодовалая, рыжая низкорослая кобылка, очевидно спасаясь от преследования волчьей стаи, на полном скаку влетела в заболоченное русло наполовину пересохшей речки и теперь беспомощно билась в вязкой грязи, тщетно пытаясь выбраться на твердую почву.
Троица серых охотников, расположившись на сухом берегу, терпеливо ждала, пока жертва окончательно выбьется из сил и даст возможность быстро себя прикончить. Появление новых действующих лиц явно не вписывалось в планы четвероногих хищников, но отдавать добычу без боя они не собирались. Крупный, матерый вожак оскалился и с глухим рычанием бросился на шедшего первым Сергея. Щелкнула тетива арбалета, и болт, бесполезно свистнув в воздухе, умчался в неизвестном направлении. Единственное, что успел сделать сбитый с ног человек, это заслониться разряженным оружием от оскаленной звериной пасти. С истошным воплем Арнольд метнулся вперед, что было силы ударив наконечником копья в мохнатый волчий бок. Вожак завизжал, позабыв о валяющемся на земле Спиридонове, покатился по траве, пытаясь вырвать окровавленной пастью торчащий в теле обломок сломавшегося древка.
Больно ударив по ушам, дважды прогрохотал «Кедр», наповал уложив обоих бросившихся на помощь вожаку волков.
– Серый, ты как, живой? – Над Сергеем склонились встревоженные физиономии соплеменников.
– Да вроде как, – он с кряхтением приподнялся и уселся на землю. – Помял только, сволочь, а так вроде целый. Спасибо, Арнольд, выручил.
– П-пожалуйста. – От пережитого волнения Жданюка трясло так, что руки ходили ходуном.
Окончательно придя в себя и успокоившись, парни, наконец, получили возможность осмотреться. Хищники мертвы, и можно заняться их несостоявшейся жертвой. Лошадь совершенно выбилась из сил и теперь лишь хрипела и скалилась, кося на своих неожиданных избавителей испуганным влажным глазом.
– Надо, наверное, добить, чтобы не мучилась, – пробормотал Казанцев, вскидывая оружие.
– Подожди, давай попробуем вытащить, – удержал его Спиридонов. – Дай веревку.
Накинув на шею несчастного животного аркан, путешественники с немалым трудом вызволили его из грязевого плена. Когда, в конце концов, тяжело поводящая боками лошадь на трясущихся ногах стояла на твердом берегу, спасатели были предельно измотаны и перемазаны до самых ушей черной, вонючей кашей.
– Ну, вытащили, а дальше чего? – Казанцев размазал рукой грязь по и без того чумазой физиономии.
– Сейчас я ей ноги спутаю, накинем Серегину куртку ей на морду, и я потихоньку ее за собой поведу, – снова удивил товарищей Жданюк. – Доведем до поселка, а там будем приручать.
– Слушай, я все спросить тебя хочу, – Василий по-новому, с изумлением, смешанным с изрядной долей уважения, взглянул на Арнольда, – ты где научился с лошадьми обращаться?
– Меня отец отправлял в Москву учиться, в элитный лицей, – пожал плечами рыжий. – А при нем на английский манер был клуб верховой езды. Вот там и научился.
– Однако элитные лицеи тоже, бывает, пользу приносят, – покачал головой Сергей. – Ну, хорош лясы точить. Нам еще этих ободрать надо.
Возвращение экспедиции было поистине триумфальным. Все население поселка сбежалось взглянуть на богатую добычу и послушать захватывающую историю ее обретения. Наконец Рыжуха, а именно так решили окрестить кобылку, была водворена в наспех переоборудованный в конюшню сарай. Выпускать ее в открытый загон побоялись, дабы потом не ловить ее, как ковбои, с помощью лассо, чего никто делать, собственно, и не умел. Волчьи шкуры отдали на обработку Семенычу, а сами путешественники предались заслуженному чревоугодию и отдыху.
Разговор с кузнецом в этот день все-таки состоялся, уже поздно вечером. Устроившись на берегу реки с глиняным жбаном свежесваренного пива, Спиридонов, Ковригин, Малиновский и примкнувший к ним в силу своего неистощимого природного любопытства Сашка затеяли интересную беседу.
– Я вот почему попросил вас прийти, – сделав добрый глоток из алюминиевой походной кружки, начал Петрович. – Хватит нам уже дикарями первобытными ходить. Пора закладывать основы цивилизации.
– Ты чего имеешь в виду? – вскинул брови Малиновский.
– Сейчас объясню, – продолжил кузнец. – Подумайте сами, сначала нас объединяло одно – необходимость выживать, бороться за свои жизни. Постепенно жизнь налаживается, мы научились добывать пищу, делать одежду, оружие, и что дальше? Отпадет необходимость оставаться частью общности, каждый будет сам по себе. Что может нас объединить? Нужны традиции, вера или, если хотите, религия, чтобы сплотить людей, создать полноценное общество. У нас есть уникальный шанс вырастить не поколение циничных балбесов, а вернуть традиции уважения к старшим, почитания памяти предков, уважения и, если хотите, любви к земле, которая нас кормит. Возродить то, что у нас когда-то было и что мы так бездарно утеряли.
– Ну и как ты себе это представляешь? – Спиридонов задумчиво огладил русую, курчавящуюся бородку. – Церковь строить будем? А дальше что? Священников-то у нас нет. Да и не все у нас ревностные христиане, а навязывание религии вряд ли приведет к объединению, а скорее к расколу.