– А поселок-то большой? – отдышавшись и вытирая выступившие от смеха на глазах слезы, поинтересовался Казанцев.
– Нормальный, – насупившись и упрямо опустив голову, буркнул Стариков.
– Ты не дури, – мрачно посоветовал Спиридонов, – нормально отвечай. Мы не воевать сюда пришли.
– К тому же вы первые на нас напали, – добавил Сазонов.
– Мы же не по своей воле, – лысый пожал плечами, – эмир приказал. А мы, наоборот, старались никого не задеть.
– Ну да, прямо овечки невинные, – скептически хмыкнул Василий. – А из автомата кто стрелял?
– Так Рахматка и стрелял – эмир наш, дай бог ему здоровья, наркоману придурочному. Он обкуренный был до глюков, вот и палил в белый свет как в копеечку. А когда вы в ответ стрельнули, я уж не знаю, чего этот обдолбанный там себе нафантазировал, но рванул отсюда так, что только пятки сверкали. Ну и наши мужики под шумок тоже быстренько свалили, а я остался понаблюдать.
– Подожди, а кто он вообще такой, этот ваш эмир?
– Начальство. Вроде как он феодал, а мы – его крепостные. Ему Абдул-шах наш поселок подарил.
– Как подарил? – Сашка даже подпрыгнул на месте. – Что у вас вообще тут происходит? По порядку расскажи.
– Ну, по порядку так по порядку, только руки развяжите, – повел плечами Антон и энергично закрутил головой, заметив, что Сергей потянулся к ножнам: – Нет, не режь, где я еще веревку возьму, штаны подвязывать?
Спиридонов хмыкнул и, спрятав нож, принялся распутывать пленника.
– В общем, у нас тут семь поселений, – начал Стариков, разминая затекшие руки. – Мы все в одном поезде ехали, когда авария приключилась. Когда в себя пришли, мертвецов похоронили и осмотрелись немного, стали кумекать, как дальше жить, вот и разбежались по разным стойбищам…
– Мертвецов-то много было? – прервал рассказчика Казанцев.
– Много. Семьдесят три трупа сразу закопали, еще сорок шесть – потом померли. Ну и осталось еще около трехсот человек. В общем, думали-думали и решили: разделили барахло и разошлись кто куда, разбились, значит, на группы по интересам. Разбрелись кто куда, поселков понастроили. Самый большой поселок на месте крушения образовался. Там несколько вагонов осталось на рельсах, вот в них и поселились почти сто человек. Вроде как центр у нас там был, мы его так и назвали – Железнодорожное. Инструменты стали делать, оружие какое-никакое, охотились, рыбу ловили – короче говоря, первобытное общество во всей красе. Выживали, как могли. Иной раз и до драк доходило, до смертоубийства, народ-то разный. Но, в принципе, там костяк крепкий подобрался: несколько ментов, пара офицеров, ну и так мужики, посерьезней которые. Порядок навели быстро, всякое отребье поприжали. Только стала жизнь более или менее налаживаться… – Антон тяжело вздохнул, взял протянутую Сазоновым флягу, сделал несколько глотков воды и продолжил печальный рассказ: – Откуда эти басмачи взялись, никто и не понял. Целый караван был, все вооруженные до зубов, а на ишаках ящики навьючены. Что там, в ящиках, – точно не знаю, но люди поговаривают, вроде как боеприпасы. Под утро ворвались в Железнодорожное, ребятам там и сопротивляться, в принципе, нечем было, на всех два «макаровых», одно охотничье ружье и патронов – кот наплакал. Короче, власть к рукам прибрали. Кто пытался сопротивляться, тех просто вырезали. Женщин, какие понравились, себе в гаремы позабирали. Главарь ихний, Абдулла, объявил себя шахом и нашим господином. Вот и правит теперь. В каждый поселок эмира назначил, чтобы за порядком следить и налоги собирать.
– А чего это ты своему Рахматке здоровья желал? – ехидно поинтересовался Казанцев. – Что, хороший правитель?
– Нам с эмиром повезло. Этот хмырь Абдулле родственником приходится, племянником вроде, вот он ему наш поселок и подарил, – невесело усмехнулся Стариков. – Наркоша конченый, кроме анаши, практически ничем не интересуется. Мы тут нашли место, где конопля дикая растет, вот и снабжаем его «травкой». Он, в принципе, и так-то парень смирный, даже трусоватый, а когда обдолбается, то ему вообще все по барабану. Главное, чтобы было что пожрать и покурить. Даже баб наших не трогает. Обзавелся двумя наложницами: Анька к нему добровольно пошла, чтобы жить хорошо, а вторую, китаянку, он купил у хунхузов. Ему вполне хватает. Вот и сидит целыми днями у себя в доме, жизнью наслаждается. Мы с мужиками договорились, налог нормальный сами собираем, чтобы Абдулла не дай бог не поменял нашего тихого придурка на какого-нибудь из своих уродов. Остальные-то эмиры в других поселках вообще беспредел творят, людей за скот почитают, только разве что понапрасну не режут. Боятся, что работать некому будет.
– Подожди, – остановил словесные потоки пленника Сергей. – Ты про каких хунхузов говоришь?
– Да китайцы. Человек десять, они уже несколько раз через наш поселок проходили, рабов Абдулле на продажу пригоняли. Их Наташка, ну, китаянка, которая в наложницах у Рахмата ходит, хунхузами называет.
– Слушай, а девушка молодая, русская была у них? – подпрыгнул Сашка.
– Черт его знает, – почесал затылок Стариков. – Они больше своих китайцев гоняют. Хотя постой, точно, сегодня утром их караван мимо нас проходил, трое бандитов, и вроде была там с ними девчонка какая-то. Может, даже и русская, они нам не показывали. А вот эмир наш вполне мог ее видеть. Надо с Анькой переговорить, может, она чего подскажет. Вы вот что, ребята, спрячьтесь пока где-нибудь, а я в поселок схожу, все разузнаю и через час вас здесь ждать буду.
– А где гарантия, что ты сюда целую орду не приведешь? – подозрительно покосился на мужика Казанцев. – Почему мы тебе верить должны?
– Или отпустим тебя, а ты сбежишь? – поддержал приятеля Сазанов.
– Дело ваше, можете не верить, – пожал плечами лысый. – Только по-другому вам деваху никак не выручить. А бегать от вас мне резона нет. Вы ведь все равно меня отпустите. На беспредельщиков не похожи, значит, убивать не будете, а с собой вам меня тащить какой смысл, на что я вам сдался?
– Значит, так, через час будешь стоять вон там, – Спиридонов показал на длинную, совершенно голую песчаную косу, вдающуюся далеко в море и прекрасно просматривающуюся, – и интенсивно размахивать руками. А мы подальше от берега отойдем и будем наблюдать. Приведешь кого-нибудь еще, мы сразу увидим, тогда словишь пулю без разговоров. На беспредельщиков мы не похожи, но, как бараны, головы подставлять тоже не будем.
Стариков ушел, а парни столкнули ялик в воду и дружно налегли на весла. Примерно в трехстах метрах от берега бросили якорь и стали ждать.
– Серый, просвети меня бестолкового, – Казанцев занял привычное место, уселся на дно лодки, опершись спиной на мачту, – на кой хрен нам все это надо?
– Что именно?
– Ты что, и впрямь решил девчонку игошинскую выручать?
– Думаю, стоит попробовать, для нас это единственный шанс перехватить работорговцев до того, как ее успеют кому-нибудь продать.
– Не наше это дело. – Василий покопался в своей сумке, выудил оттуда несколько полос вяленого мяса и, наделив им товарищей, принялся методично мусолить свою порцию похожего на жесткую резину «деликатеса». – По-моему, надо лесозаводцам все рассказать, а дальше пусть они сами думают. Почему мы за них свои головы подставлять должны?