– Да видала… – Катерина вдруг усмехнулась. – Ой, ну и хитер же ты, Жан! Просто – сама хитрость! – Показав язык, передразнила: – «Апартаменты», «апартаменты»… Просто скажи, хочется спросить, с кем я еще дружила. А я ведь отвечу! Нам с тобой воды вместе не пить… жаль, конечно, но что поделать? Я ведь не дура, понимаю, что ты здесь ни за что не останешься, ни за что… И не только ты! О святой Михаил, как уже надоело прозябать в этой дыре! Скучища – страшная, собеседника приличного – и то днем с огнем не найдешь. Хотя, конечно, встречаются иногда вполне занятные типы. Вот как ты, например… Что и говорить – грешница я, прости уж, Пресвятая Дева.
– Так ты, значит, с аббатом?! – присвистнул Иван. И тут же получил шлепок по лбу.
– Ага, с аббатом, как же… Конечно, мне, может, и хотелось бы… так, из чистого интереса… Постояльцы про них иногда такое рассказывают… аж завидки берут. Но дружок-то мой бывший не аббат, нет… Бери уж ниже – привратник. Но мужчина хоть куда – видный! Кулачищи как у архангела Михаила и подраться страсть любит. Ты чего смеешься? Не веришь?
– Да нет, верю… – Юноша подавил смех. – У меня вот точно такой же дружок имеется – хлебом не корми, дай кулаками помахать.
– Зря смеешься, – покачала головой Катерина. – Говорю же, Юбер-привратник – мужчина серьезный. Врагов за десять лье носом чует, словно сторожевой пес!
– Вот бы с ним пообщаться!
– И не мечтай – с чужаком Юбер уж ни за что говорить не будет. Жаль, конечно, что у нас так все с ним…
– А что так? – осторожно поинтересовался Иван.
– Да я ж говорю – городок у нас больно маленький: и чиха не утаишь. А я мужчин уж больно люблю грешным делом. Ненавижу, когда долго одна. И, если уж покажется кто симпатичным – вот как ты, например, – ничего не могу с собою поделать… Что замолк? Осуждаешь?
– Наоборот – приветствую! Думаю, и у твоего бывшего дружка проблем немало, коли он так подраться любит.
– Ой, тоже мне, проблема – подраться! – Катерина громко расхохоталась. – В корчме Хромого Мориса постоянно какие-нибудь драки случаются. Юбер там завсегдатай.
– И как он выглядит, твой Юбер? Небось, угрюмый такой громила?
– А вот и нет! Юбер – очень красивый мужчина. Высок, строен, силен… И с черными таким усами…
– А лет, лет-то ему сколько?
– Гм… ну, лет тридцать, наверное. А что это ты про него выспрашиваешь? – Девушка подозрительно прищурилась.
Иван улыбнулся, как мог, широко и тут же пояснил:
– Не выспрашиваю – удивляюсь! Такое святое место – аббатство Мон-Сен-Мишель – и вдруг драки?
– Э, ты не путай, Жан! Аббатство аббатством – а город городом. А Юбер, привратник, он ведь даже не послушник еще – мирянин. Но собирается… Ой, Господи, какой же он дуралей!
Катерина опустила голову и вдруг зарыдала.
– Ну, ну, не плачь, – гладя по спине, утешал ее Иван. – Уймись, говорю! Разве ж можно так плакать?
А сам ведь подумал, что вовсе не зря плакала сейчас Катерина и что все рассказы ее о многих мужчинах – так, показная дребедень, как и вот эти отношения с ним, с Иваном. Прихоть, внезапно нахлынувшая страсть – и никакое не чувство. Чувство эта девушка испытывала лишь к одному человеку – Юберу! Интересно, что там меж ними произошло, почему расстались? Впрочем, можно себе представить…
А в дверь, между прочим, давно уже стучали, и рассерженный голос дядюшки Шарля требовал от племянницы скорее спуститься вниз, в таверну.
– Да не плачь ты, Катюша. Собирайся – пора.
Успокоив наконец девушку, Иван помог ей одеться и даже вытер слезы батистовым носовым платком.
Девчонка чмокнула его на прощание в щеку и поблагодарила:
– Спасибо.
– И тебе также! – эхом отозвался Иван.
Войдя в свои апартаменты, он услыхал лишь мерный храп.
– Эй, парни! – негромко промолвил юноша. – А ужинать что, не будем?
– Как это не будем? – тут же проснулся Прохор. – А ну-ка, пошли! Эй…
Быстрыми движениями он тут же растолкал Жан-Поля и Митрия. Те проснулись нехотя, но собрались быстро – натянули башмаки, камзолы – видать, проголодались.
– Вот что, Прохор, – позвал Иван, спускаясь по лестнице. – Завтра пойдешь в корчму Хромого Мориса, где такая – спросишь.
– И чего я там забыл? – придержал шаг парень.
– Будешь искать встречи с неким Юбером, привратником. Лет тридцати, высокий, сильный, красивый, с длинными такими усами. Особая примета – любит подраться.
– Подраться? – оживился Прохор. – Ну, тогда мы с ним сладим.
– Да, – вдруг озаботился Иван. – Ты ж язык не очень хорошо знаешь… Вот что, возьмешь с собой Митьку – вдвоем и пойдете. Вечером подробно вам обскажу – что к чему… Мы же с Жан-Полем отправимся на аудиенцию к аббату. Может, и там с чем повезет?
– Дай-то Бог! – Молотобоец улыбнулся и потер кулаки. – Помоги, Пресвятая Богородица Тихвинская.
Настоятель монастыря отец Раймонд принял посетителей неожиданно быстро. Впрочем, их у него оказалось совсем немного, этих самых посетителей. Очень и очень немного. Честно сказать, окромя Ивана с Жан-Полем, и вообще никого не было. Под сводчатым потолком гостевой залы гулко отдавалось эхо. Длинный стол перед отцом настоятелем был застелен темно-зеленым сукном, позади, на стене, висело распятие, а чуть в стороне от него – большая подзорная труба. Иван не удержался, хмыкнул – ну надо же, сочетание!
– Мы – парижские студенты, – без обиняков начал нормандец. – И хотели бы, если это возможно, познакомиться с открытыми архивами аббатства в целях подготовки к ученому диспуту.
– Ах, к диспуту?! – воскликнул отец Раймонд – здесь он почему-то показался Ивану куда как доброжелательнее, нежели во время вчерашней мессы. – Что ж, не вижу смысла препятствовать. А знаете ли вы, молодые люди, как я сам люблю участвовать в диспутах! Боэций, блаженный Августин, Фома Аквинский – это же не имена – эпохи! Да-да, самые настоящие эпохи в виденье Божественного устройства мира! Увы, в последнее время я поглощен чисто мирскими проблемами… финансы, знаете ли. Требуется кое-что построить, кое-что подправить, чтобы не развалилось… да вы и сами видели… Эх…
– Что ж, – улыбнулся Иван. – Находите утешение в «Утешении философией», святой отец. Или в сравнениях «Града земного» и «Града Божьего».
– О, дети мои! Если б вы знали, как приятно беседовать с образованными людьми. Боже! Ведь некоторые невежды – их, увы, хватает и здесь, в аббатстве, – обвиняют наши университеты в распространении ересей и пороков. Вижу, что это не так. С каким бы удовольствием я побеседовал с вами и о двух градах, и о царстве Божием, и еще о чем-нибудь из блаженного Августина. Но, видит Бог, мешают дела. – Аббат с искренним огорчением развел руками.
– Так как насчет архива? – напомнил Жан-Поль.