— Можем, — не колеблясь, заверил Андрей. — Не сейчас, конечно, а лет эдак через пять. Сначала до Чарльстона доберемся, а там поглядим.
Недели через полторы после этого разговора «бригаду каменщиков» бросили на ремонт бастиона: неожиданно обвалился проход в угловую башню, пришлось срочно восстанавливать, опять же — под мудрым руководством опытного в подобных делах Рамона Кареды. Здесь, в бастионе, за работниками никто не следил — куда ж они из крепости денутся-то? Справедливости ради надо сказать, что и на строительстве стены контроль за людьми Кареды и Громова тоже был ослаблен: кроме этой бригады там трудились и другие, и во множестве — приглядывать было за кем, а «старые каменщики» уже зарекомендовали себя в лице прораба Лопеса и крепостного начальства, да и вообще считались надежными. Может, даже и потому, что каким-то образом за них замолвил словечко Мартин Пташка, ныне личный портной самой графини, донны Кьяры д'Аргуэльи?
Так оно все было иль нет, однако ж на ремонте провала (чтоб впредь не проваливался) приятели особо не ухайдакивались — вдали-то от чужих глаз! Правда, и не бездельничали особо — что-то делать все равно было нужно, Громов, к примеру — работая киркою, расширял проход, да так, что, нанеся очередной удар, едва не провалился в какую-то неожиданно разверзшуюся яму, зияющую холодной чернотой.
— Ого! — испуганно вскрикнул Головешка Сильвио. — Это что же, вход в ад?
— Вход-то вход, — опытный строитель Рамон сразу же заинтересовался ямой. — Но сдается мне — вовсе не в ад. И, скорее, это вовсе не вход, а выход.
— А ну-ка, поглядим! Сильвио, держи факел повыше…
Двумя ударами расширив проход, лейтенант спрыгнул в яму и, протянув руку, взял у Головешки факел…
— Господи… — гулко прозвучал его взволнованный голос. — А здесь и правда — вход в ад, клянусь всеми святыми!
— Что там такое? Что? — ремонтники заинтересованно вытянули шеи.
— Сами смотрите… вон…
В небольшой тесной каморке, на выстланном серым камнем полу, обнявшись, лежали два скелета! Да-да, именно так — обнявшись, сжимая друг друга в объятиях…
— Вон оно что… вот, значит… — прошептал Рамон. — Я слышал про это от Лопеса, но не верил.
— Да что ты слышал-то?!
— Это прелюбодеи, любовники, — Каменщик сглотнул слюну и перекрестился. — Женатый мужчина и замужняя женщина. Их поймали и замуровали здесь, в бастионе… Господи, они так и умерли, обнявшись.
— Выходит, сильно любили друг друга, — протянул Андрей. — Что ж, пусть земля им…
— А там, дальше — подземный ход, — всмотревшись, Головешка потянулся за факелом. — Поглядим? Слазим?
— Давай один, и быстрее, — подумав, распорядился Громов. — А мы тут, ежели что, прикроем. Лезь!
Посланец вернулся минут через десять, выбрался в каземат, к скелетам, и неожиданно улыбнулся:
— Ход ведет в рощицу, а за нею — море! Я видел это, видел… Вполне можно пролезть!
— Хорошо, — лейтенант задумчиво почесал бородку. — Может, этот ход нам и сгодится. Вот что, давайте-ка мы его немножечко завалим да сделаем кладку в полкирпича… вот так…
Узники едва успели управиться, как в каземат спустился Лопес. Полюбовался на обнявшиеся скелеты, перекрестился, да, покачав головой, протянул:
— Да-а-а… Вот ведь не повезло бедолагам. Ну что вы, закончили?
— Да уже почти.
— Быстрей поднимайтесь. Андреас, и ты, Кареда… Сеньор комендант желает вас видеть.
Пока шли, каменщики втихомолку переглядывались, недоумевая — зачем они понадобились графу?
Шаги гулко отдавались под мрачными сводами узкого полутемного коридора, а вот впереди блеснул солнечный свет. Вслед за своим сопровождающим узники пересекли двор с выгоревшей бурой травою и поднялись по знакомой лестнице на второй этаж, в рабочий кабинет господина полковника.
Комендант встретил арестантов довольно милостиво, даже кивнул на скамью у дальней стены, после чего без всяких обиняков сказал:
— С завтрашнего дня будете работать в городе. Я хочу выстроить флигель для гостей — вот и займетесь, а впоследствии… впоследствии, думаю, будут и другие заказы. Надеюсь, справитесь.
— Не беспокойтесь, господин полковник, — встав, поклонился Громов. — Нам бы только всей своей бригадой… сработались ведь уже, да.
Граф махнул рукой:
— Берите, кого хотите. Только не больше полдюжины человек — работы в крепости тоже ведь не должны останавливаться.
— Думаю, мы справимся и впятером, господин полковник!
— Тем лучше. Завтра с утра можете приступать. Вас проводят.
Сан-Агустин представлял собой совсем небольшой городок с населением, наверное, тысяч пять-семь, а то и того меньше. Выстроенный из белого камня собор на главной площади был виден издалека, а звон его колоколов, как горделиво шутили горожане, слышала вся Флорида, что походило на правду, если учесть, что, кроме Сан-Агустина никаких других городов в этой местности не имелось.
Двухэтажный особняк графа д'Аргуэльи располагался недалеко от Соборной площади, на широкой, утопающей в зелени авениде Сан-Кристобаль, где, кроме самого коменданта, селились и другие важные лица, в том числе — и алькальд, сеньор Хулио де Арадо, дородная супруга которого — Аркадия де Арадо — соперничала с донной Кьярой во всем — от нарядов до устройства ассамблей-собраний, на которых, увы, приглашались всегда одни и те же — ибо кого было еще звать, не простолюдинов же?
Обычно по пятницам дамы давали балы, чаще — по очереди, но иногда — ввиду обострявшегося по тем или иным мотивам соперничества — и каждая по себе, назло подруге переманивая наиболее почетных гостей. С развлечениями в городке было негусто, кроме ассамблей и балов, пожалуй что, и ничего не имелось, если не считать соборных праздников и захода какого-нибудь большого судна. В общем, жили у всех на виду, скучно.
Неглубокий котлован под флигель хозяйские рабы выкопали еще раньше в тенистой глубине обширного сада, так что «бригаде Громова и Кареды» оставалось только залить фундамент, да, помолясь, возводить само здание, чем и занялись вскоре каменщики. Первое время их каждое утро сопровождала пара солдат из форта, а затем пленники стали передвигаться по городу самостоятельно, на правах бесконвойных. Бежать тут было некуда, кругом одни болота, ядовитые змеи с аллигаторами да дикари-индейцы. Правда и той куцей свободы, что вдруг у них появилась, узники не видали давно, чему, конечно же, радовались, тем более что и кормили их теперь не так, как в крепости, — обедали строители здесь же, в саду, в летней кухне, где их частенько навещал Мартин, одевавшийся ныне как настоящий денди: настоящие, с пряжками, башмаки, короткие штаны с чулками и красный, поверх белой сорочки, камзол с медными, начищенными до нестерпимого блеска пуговицами.
— Ну-ну, парень, — посмеивался Головешка. — И много ты нашил платьев своей хозяйке?