А тот сразу же молча отсчитал деньги.
— Двое, — скупо пояснил он. — Не воины, слуги. Вышли сейчас с усадьбы Гудрун к верхним лугам.
— Ничто, — синхронно мотнули головами двое. Похоже, они и думали одинаково. — У ручья перехватим — и в болото.
— Правильно мыслите, — одобрительно ухмыльнулся Ирландец. — Только это еще полработы. Завтра поедете со мной в лодке, заместо гребцов…
— Э… Хозяин не отпустит.
— Знаю, что не отпустит. Так вы и отпрашиваться у него не будете. Выйдете рано утречком лесом, еще до обеда вернетесь. С карманами, полными серебришка, а?
— Хорошее дело, — разом улыбнулись оба. — Только с оплатой не обмани.
— Когда я вас обманывал, парни?
— Всегда.
— Ла-адно. Замнем для ясности. Так как?
— Знамо дело, сполним.
— Ну, да помогут вам боги…
И вот — снова в седле Ирландец. Снова мчится, уклоняясь от колючих веток, разбрызгивая копытами грязь. Кажется, миг и прошел — а он уже у причала. Спешился, оглянулся… И к кораблю.
— Где здесь купец Адальстан? А, чернобородый? Вижу… Храни тебя боги, господин купец… Говоришь на языке саксов? Отлично. Отплываете завтра? Возьмете меня… хотя бы до Мерсии? Идете в Эссекс? Что ж… пожалуй, и мне туда же… Жаль, что не в Эйрин. Плачу до Лондиния пять золотых колец… Хорошо. Семь. Но имейте в виду, в Эссексе у меня влиятельные родственники, и если обманете… Хорошо, сговорились. Значит — завтра.
«Хуу…» — сойдя с причала, выдохнул воздух Ирландец. Ну, вот вроде бы и все. Камень, волшебный камень Лиа Фаль у него!!! Если не врут предания, он вполне может стать королем! Или — предсказывать будущее, тоже можно хорошие деньги сделать. Камень… Нет, не зря он пытался поднять сокровища с этого дурацкого драккара. И свидетелей — никого. Двое гребцов-слуг — уже никакие не свидетели, уже… да, судя по всему, уже… хладные трупы. Что же касаемо Навозника… ха! Вот и он завтра того… Того самого… Жаль, конечно, не такой он и дурак оказался, как раньше прикидывался, такого бы помощника… ну да ладно. Пускай уж останется на дне фьорда, туда, в общем-то, ему и дорога. Ого… Кто это там, на круче? Вот уж поистине — помяни дурня, он объявится.
— Вечер добрый, уважаемый Трэль, да хранят тебя боги. — Ирладец привстал в стременах, даже чуть поклонился, впрочем, проходивший мимо по своим делам Трэль все равно принял все это за издевку. Что-то скупо буркнул да свернул в сторону. — Эй, постой, На… Господин Трэль! Завтра я еду в Снольди-Хольм по делам, так что будете без меня.
— Хорошо, — безразлично кивнул вольноотпущенник. Вот уж куда он, поразмыслив, завтра не собирался, так это на лодку Ирландца.
— И там двое новых гребцов. Ты не удивляйся, старых хозяйка Гудрун куда-то отправила. Начнете без меня, а я подгребу к полудню.
Трэль кивнул и поспешно скрылся из виду, моля Бога, чтобы не заметил Ирландец в глазах его радостного чувства надежды.
А Ирландец и не старался ничего замечать, по барабану ему теперь все было. Камень! Волшебный камень Лиа Фаль у него! Теперь только и дело — добраться до Тары, священного центра Ирландии.
С радостным сердцем, насвистывая, шагал Конхобар обратно в усадьбу. Чтобы успокоиться, свернул в сторону, к лесу. Прошел к ивам, нагнулся к ручью — смыть с лица пот.
— Ну, здравствуй, Конхобар! — раздались вдруг слова прямо в его сердце. Испуганный, Конхобар обернулся и в ужасе замер. Прямо перед ним стоял огромный волчище. Темно-серый, почти что черный, со светлой полосой по хребту, от хвоста до холки. Глаза волка пылали мраком.
— О, мой друид… — только и вымолвил Конхобар. А мысли его неслись, прыгая, цепляясь одна за другую, как белки во время лесного пожара. Знает ли друид? Неужели — увидел?
— Мне нужна жертва, Конхобар, — снова мысленно обратился к нему волк. — Я устал быть зверем.
Странно, но, кажется, Ирландец услышал в этой просьбе мольбу.
— Завтра полнолуние. — продолжал потерявший прежнюю силу оборотень. — Мой единственный шанс. Я знаю, ты всегда был верен мне, Конхобар. Ты помнишь наш план.
Ирландец кивнул.
— Приведи мне человека на наше старое место, — попросил волк. — Я вновь попробую. Вдруг получится?
— Исполню в точности, мой друид, — низко склонился Ирландец, стараясь, чтоб не увидел волк искорку торжества в его взгляде.
— Я знал, что ты поможешь мне. — Волк наклонил голову. — Жду тебя в полночь. И не одного — с жертвой.
Миг — и страшный зверь скрылся в лесной чащобе.
— Человека? — усмехнулся вослед ему Конхобар. — Угу. Жди…
Ночью разразилась гроза, страшная, с непроницаемой пеленой дождя и разящими сполохами молний. Гремел гром так, что закладывало в ушах. Запершиеся по усадьбам люди молились Тору. Ведь это он метал молнии.
Двое мальчиков ехали на одном коне вдоль ручья. Застигнутые дождем, спрятались в зарослях ивы, со страхом наблюдая разрыв молний.
— Я тебе говорил, Вазг, — до грозы не доберемся, а ты все — успеем, успеем, — плачущим голосом сказал тот, что помладше, на вид лет, может, восьми. Светленький, тощенький, беззащитный.
— Не реви, Снорг, — походя дал ему подзатыльника рыжий Вазг. — Ну, гроза. И что? Мало ты гроз видел? Переждем вот — дальше поедем.
В этот момент снова грохнуло, да так, что мальчишки зажали уши руками. Мало того — где-то в лесу истошно завыл волк. Конь — пожилой и смирный каурка — встрепенулся, встал на дыбы, словно молодой жеребец, и, заржав, резво ускакал к усадьбе.
— Ну, вот, — утирая слезы, проныл малыш Снорг. — Так я и знал…
— Ничего, — утешил его Вазг. — Пойдем пешком, а за коня нас ругать не будут, он все равно стар.
Похоже, этого Вазга ничуть не смущали молнии. Еще бы! Вот уже третий день он следил за Ирландцем и таки выследил — обнаружил, куда тот прячет сокровища, поднятые с затонувшего драккара. За настенным ковром, в выдолбленной в бревне нише. Вазгу хватило ума взять не все — только чуть-чуть: кольца, подвески, браслеты. Все тяжеленькое, блескучее, золотое! Было и куда спрятать находку — давно уже присмотрел местечко в Черном лесу, построил шалашик. Дурной славой пользовался тот лес, так оно и к лучшему. Никто лишний раз носа не сунет. А сам Вазг в приметы да разговоры не верил: сколько раз бродил по Черному лесу, и ничего — до сих пор жив, живее многих. Вот и сегодня позвал с собой дурачка Снорга — проверить на ручье переметы. Проверили — попалась пара форелин, мало, правда, так не затем Вазг и ездил. Украденное-то спрятать надо, а то вон жжет грудь под рубахой. Еще догадается Ирландец, обыщет. Нет, уж лучше пусть в лесу полежат, в захоронке, целее будут. Сноргу об этом знать незачем — в сторонке походит, а если и подсмотрит — так ему ж только хуже будет.
Дождь между тем кончился, и налетевший ветер разогнал тучи. Еще погромыхивало кое-где над морем, но видно было, что все, кончилась гроза, выдохлась. Засинело вечернее — а наверное, уже и ночное — небо. Рассыпались желтые звезды, и оранжевая луна повисла прямо над лесом, холодная, круглая, страшная.