— Умоляю, не убивайте! — взмолился аббат, взирая на молодого ярла со смешанным чувством надежды и страха. Голос у монаха оказался несолидный, какой-то бабий, писклявый.
— Тогда отвечай на вопросы, — сухо произнес Хельги, и пленник закивал, смешно тряся жирными щеками.
— Звонарь говорил нам про какую-то крепость за лесом. Это правда?
— Правда, мой господин, — пропищал аббат. — Потому мы и не выстроили крепкой стены, да она нам и не нужна, чуть что — помощь подоспеет быстро… Вернее, я хотел сказать, подоспела бы…
Монах грустно посмотрел вокруг. Как неожиданно выплыли эти язычники из тумана, бесшумно, как призраки, без криков и ругани. Даже таран обмотали целой штукой превосходного шерстяного сукна — не пожалели, сволочи. И ничего не жгли, только молча грабили и убивали. Это-то и было страшно. Да и утро-то, как назло, выдалось туманным, так что если не заметили в крепости дым — совсем плохо дело.
— Всадники! — подбежав, выкрикнул Снорри, показав мечом в сторону леса. Там на вершине холма, где не было тумана, показались люди в доспехах.
— Дождались наконец дружину местного ярла. — Снори шмыгнул носом. — Будем драться.
— Не ярла, а эрла или тана, — поправил его молодой ярл. — А драться мы с ними не будем. Зачем? Их слишком много, да и далеко они еще. Вполне успеем уйти.
Они успели уйти. Погрузили в драккары добычу. Рабов не брали — с этим товаром заботы много, да и когда еще можно будет их продать, ведь охота только начиналась: всего лишь без малого полмесяца бороздили боевые ладьи Хельги серые волны Северного моря, терзая восточные берега Англии, от Нортумбрии и Мерсии до Кента. Схема всех нападений была примерно одинаковой: к берегу подходили обычно ночью (благо знали куда — со слов верзилы Горма, излазившего здесь вместе с Хастейном буквально каждый куст), поднимались немного вверх по реке — если была река — или выходили на отмель. Высаживались — тихо, без шума и пыли — и брали мечом все что нужно под носом у местных гезитов-дружинников. Пока к ним скакал гонец — хотя, конечно, гонцов старались не выпускать, были на то выделены особые люди, — пока те прочухивались, корабли молодого ярла успевали загрузиться добычей и тихо отчалить. А уж в море поди поймай их. «Собаки моря» — так прозвали морскую дружину Хельги местные эрлы и таны.
В общем, начало военного похода можно было считать удачным. Правда, некоторые так не считали, и Хельги догадывался кто. Мало было богатства. Ну что это: шерсть да редкие сокровища деревенских церквей. Вот бы чего стоящего. Честно говоря, и самому-то Хельги надоело шариться по мелочам. Взять бы крупную добычу — и домой, в Бильрест-фьорд. Но вот крупной добычи пока не случалось.
— Выслеживать надо, — ворчали по этому поводу старые, еще хастейновские, волки. — И своих людишек на берегу хорошо бы иметь, и схроны, и отстойники тайные.
Да, оно конечно. Хорошо бы все это иметь, Хельги о том и без советчиков всяких вшивых знал. И подумывал уже — как бы реализовать. Не столько местных опасался, сколько таких же, как сам, «охотников за черепами», коих в здешних водах водилось больше, чем муравьев в муравейнике, в основном, конечно, даны. Правда, боги милостивы — до сих пор ни с какими «коллегами» дружина молодого ярла не встречалась. А вполне бы могла! Налетят десятка два драккаров, заберут все честно награбленное добро, да еще самого продадут в рабство — не очень-то радовала Хельги подобная перспектива. Можно, конечно, было прибиться к какому-нибудь морскому конунгу с десятками судов, типа Железнобокого Бьорна или того же Ютландца. Да вот добыча тогда, скорее всего, оказалась бы даже меньшей — попробуй-ка раздели на всех, что останется? — а свободы действий никакой. Сиди себе смирно, исполняй приказы, вот вся свобода. Не очень-то хотел этого Хельги, да и многие не хотели. А многие — хотели. Шушукались, в редкие минуты покоя собираясь в кучки. Тот же Фриддлейв, Заика, Хрольв… Да и эти, хастейновские, тоже мутили воду, козлики, ожидая малейшего просчета ярла. Вот и думай тут. И как да где побольше богатства награбить, и как самому в ощип не угодить, да за своими глаз да глаз нужен. В основном именно по последней причине молодой ярл выходил на охоту каждый день, не давая людям бездельничать. Знал — для воинского коллектива безделье самое гнусное дело. Сразу же разговоры пойдут, сплетни, игры, поножовщина. Обычное дело. Потому и вчера были они в набеге, и позавчера, и позапоза… А вот завтра, видимо, придется охолонуть. Уж слишком много добра в драккарах, повернуться негде. Правильно твердили хастейновские — схрон нужен, отстойник. Без него — как без рук.
Хельги чуть привстал на корме:
— Эй, позвать ко мне Горма!
Горм явился с почетного места — греб на носу, там все лучшие сидели, чтоб, ежели что… бой-то обычно с носа и начинался.
— Ты говорил о схронах, Горм, — улыбнулся Хельги. — Вот, о них и подумаем.
Горм надулся от важности. Все видели, как его — именно его, никого другого — пригласил хевдинг для важного совета.
— Непростое дело, мой ярл, — тихо сказал он, усаживаясь на корме рядом. Шатер, ввиду теплого дня, был свернут, и ветер приносил с весел вкусные соленые брызги.
Хельги долго разговаривал с Гормом, затем отправил привязанную за кормой разъездную лодку за Харальдом и Фриддлейвом, поговорил и с ними. Да, действительно, дело оказалось не таким уж простым, хотя, казалось бы, куда уж проще: выбрал безлюдное место да затихарился там.
— Это не Халогаланд, ярл, и даже не Вик, — усмехаясь, говорил Горм. — И безлюдные места здесь — большая редкость. В Англии семь королевств, нас интересуют только четыре, по побережью. Главным считается Уэссекс, но он на юге, Сессекс и Эссекс подчиняются ему беспрекословно, а вот правители Нортумбрии и Мерсии — северных королевств — не особо. Есть еще Восточная Англия, где мы сейчас, — они должны хорошо помнить веселые налеты Хастейна… Кстати, здесь и можно поискать.
Стали искать. Медленно, опустив парус, на одних веслах подходили к берегам, вдали от населенных мест. Высаживали разведку. Те возвращались, докладывали. Там за лесом целых четыре деревни и хорошо укрепленный монастырь, в другой стороне — широкая дорога, ясно, что ведет она к достаточно людным местам, а вон тут, рядом, вообще, похоже, город. Н-да-а… Так и до осени можно плавать. Целый-то день рыскали без устали, и вправду словно собаки. Только к вечеру наконец повезло. Речка — а скорее, ручей — оказалась достаточно глубокой, шириной, конечно, подкачала — если расправить весла, как раз упрешься в берега. Весла сложили. Потащили на веревке. Разведка доложила — рядом имеются озеро и болото, поросшее камышом и мелкими корявыми елками. «Хорошее» место. Да и речка, если честно, не вызывала особых чувств — вся позеленела, заросла травою и ряской. Не речка — болото. Впрочем, довольно глубокое: посередине — с человеческий рост, вполне достаточно самому большому драккару. Тут и решили встать. Заперлись в камыши, сняли с форштевней носовые фигуры — и маскировки ради, да и чужих богов гневить на пустом месте не гоже. Мачты, естественно, давно были сложены, лежали аккуратненько на подставках. Хорошо замаскировались — отойди от реки шагов на пять — уже не заметишь. И похоже, действительно не было тут никого. Одни кулики да лягушки. Подкрепились, не зажигая огня, солонинкой, что в достатке взяли в монастырских закромах, да винцом — оттуда же. Выставили часовых, выкопали на берегу глубокую яму. Сложили сундуки, чтоб не мешались на драккарах. Закопали — да не полностью, а оставили чуть-чуть ямку, залили ее водой, принесли тины — любо-дорого посмотреть, словно всю жизнь тут это болотце и было! Пусть добро полежит, целее будет. Откопать недолго.