— Ага, — усмехнулся Дирмунд Заика. — В лес. И ч-что м-мы бы сказали п-потом Хастейну? В-возьми н-нас в д-дружину? Вот н-нам бы секирами башки и п-проломили б!
— Так ведь наш друг Ирландец — у Хастейна!
— Чей д-друг? — Заика расхохотался. — У Ирландца — с-свой интерес, а у нас — с-свой. Нет уж, чем с-сидеть, Х-хастейна д-дожидаясь, лучше з-заранее…
— Следил бы лучше за веслами, умник! Вон сейчас налетим на камень.
— Д-да з-знаю я, — отмахнулся Дирмунд. — Я т-тут все к-камни знаю. Во-он з-за тем м-мысом — ладьи Х-хастейна.
— За каким мысом?
— Н-ну в-вот там. З-завернем…
— И где же Хастейн?
— А во-он, смотри — разбитый д-драккар! П-прямо н-на п-подводных камнях.
Парочка ловко — надо отдать ей должное — причалила к разбитому кораблю. Пустому, как может быть пуст котелок с брагой после доброго пира. Ни сундуков, ни оружия, даже щиты и парус и те сняты. Мачта аккуратно опущена.
— Н-да… — протянул Дирмунд. — Д-думаю, они его не т-так просто бросили.
— Еще бы! — усмехнулся Хрольв. — Вон дырищи-то!
— Могли бы с-стянуть с к-камней-то, — не слушая его, размышлял вслух Заика. — Могли. Но нне с-стянули. З-значит, не х-хотели лишнего шшума… А где у н-нас легче в-всего п-пристать к берегу со стороны м-моря?
— Да нигде!
— Н-нигде-то нигде… А вот у С-снольди-Хольма — м-можно. Если опытный к-кормчий… да еще Ирландец с-с-с н-ними… Х-хотя Ирландца, н-наверное, н-нет. Иначе б н-на камни н-не сели. С-ставь-ка п-парус, Хрольв!
Пару раз рыскнув, лодка поймала парусом ветер и ходко пошла к северу, держа курс к Снольди-Хольму.
А Конхобар Ирландец в это время был от них совсем недалеко. Стоял себе преспокойно на мысе, смотрел на разбитый драккар и хвалил сам себя. За то, что не поспешил на корабль Хастейна, как ни уговаривали его верзилы. Было у него еще тут одно дело. В пещерке на острове. Прежде чем встретиться с морским конунгом, решил Конхобар ублажить-таки страшного кельтского бога. Друид он все-таки или кто? Тем более что жертва была шикарная. Красивая девка, такую можно перед жертвой и самому употребить… Впрочем, нет, вряд ли понравится такое паскудство великому и кровавому Крому. Пусть уж насытится. Пусть знает, кто его настоящий поклонник — он, младший жрец Конхобар, или Черный друид Форгайл, чтоб он пропал куда-нибудь на веки вечные. По-прежнему боялся Конхобар друида в образе волка и словно чувствовал на себе его пронзительный, обжигающий взгляд.
Лишь усилием воли отвлекся Конхобар Ирландец от страшного образа и тут же цинично усмехнулся, представив себе гнев пиратского конунга. Все-таки хорошо, что он не поспешил на его драккар. А теперь, похоже, не очень-то и спешить придется. Да и с жертвой, пожалуй, можно пока обождать. Может, еще на что и сгодится. Времена-то наступают смутные…
— Да кто там видал этого Хастейна? Да никто! — Скьольд Альвсен выставил вперед руки, словно закрываясь от возможных оппонентов, которых, впрочем, и вовсе не находилось — себе дороже с таким спорить. Тем более что не было на поляне в священной роще никого из дружины Хельги — все разъехались, кто по дальним хуторам, кто к Снольди-Хольму. Потому и мог безвозбранно обманывать собравшийся на поляне народ Скьольд, не до него было. — Я знаю, зачем старый Сигурд требует себе всю военную власть, дескать, Хастейн там какой-то нарисовался, — ухмыляясь в бороду, продолжал Скьольд. — Да и вы, думаю, догадываетесь.
— Догадаться не трудно! — воскликнул Свейн Копитель Коров. — Вновь прежнюю силу хочет взять Сигурд. Не для себя, для сынка своего, Хельги. Я лично не дам ни одного воина, даже слуг не пошлю, самому, ежели что, пригодятся.
— Правильно, Свейн! Золотые слова, — поддержал Скьольд, и по поведению дальних бондов было хорошо видно, что и они «за». — Наших воинов давать — только Сигурда усиливать, а зачем Сигурду сила — ясно, против нас же и обернется.
Лишь Фриддлейв, красавчик Фриддлейв, светозарный сын Свейна, ничего не кричал, вообще вел себя тишайше. Хоть и не признал себя побежденным после ристалищ в лагере Эгиля, хоть и скрипел зубами на хевдинга младшей дружины — правда, еще и не утвержденного тингом, — да, видно, считал происходящее совсем уж негодным делом. Встретиться с Хельги в честном бою — это да, это еще посмотрим, а вот так, исподтишка, разве ж это достойно честного викинга? Да никак не достойно, нечего и думать, что бы там ни говорил Скьольд.
Потому тихо-тихо, пока шли дебаты, кивнул своим воинам Фриддлейв — хоть и мало у него их было, да все ж куда ни шло, — тихой сапой пробрались в овражек, спустились тихохонько, да и дали шпоры коням… Только их и видели. А уж какое там решение примет тинг, по большей части состоящий из людей Скьольда Альвсена, — их дело. Фриддлейв их не слыхал. И действовать будет, как велит кодекс чести викинга. А велит он сейчас все силы бросить на борьбу с внешним врагом, Хастейном, а уж внутренние разборки потом. Несмотря на молодость, был Фриддлейв истинным викингом, избегал участвовать в позорном деле.
То же самое сказал про него Хельги в ответ на слова Харальда. Нет, не будет Фриддлейв подличать. В честном бою, да, может, и придется с ним сразиться. Однако удара в спину от Фриддлейва можно не ждать. Не тот характер.
— Так что Фриддлейв на нашей стороне будет, что бы ты про него ни говорил, Харальд, — заметил Хельги. — И его люди для нас не лишние, хоть, конечно, и маловато их.
— Но ведь им может приказать и Свейн!
— Да ну? И кого они скорей послушают? Старого бонда или его молодого наследника, имеющего большие шансы стать, ну, уж если и не ярлом, то морским конунгом точно. Так что Фриддлейва я пока рассматриваю как нашего союзника, а отнюдь не врага. — Хельги ухмыльнулся, отводя от лица мохнатую еловую ветку.
В эту ночь никто не спал в усадьбе Сигурда ярла. Все молча готовились к битве. Точили мечи и секиры, готовили стрелы, вытаскивали на берег лодки.
Кнорр «Толстая Утка» — торговый корабль Сигурда — три недели назад ушел в Скирингсаль и до сих пор, слава богам, не вернулся. Лишь боевая ладья, драккар «Транин Ланги», одиноко покачивался у причала. Жаль, нельзя его бросить в бой — нет хорошей, проверенной в битвах команды — как пить дать потопят его суда Хастейна; налетят с четырех сторон, возьмут на абордаж и, перебив команду, потопят. Или — того хуже — захватят. И будет бывший корабль Сигурда бороздить моря под флагом спесивого морского конунга. Лучше уж пусть потопят или сожгут.
Сигурд задумчиво посмотрел на драккар, затем подозвал Хельги.
— Возьми своих верных людей и отгони корабль за мыс, — приказал старый ярл. Голос его был звучен и ясен, давно уже не слыхали в усадьбе такого голоса ярла. — И постарайтесь управиться до рассвета. Думаю, после разгрома Торкеля Хастейн не даст нам большой передышки.
Хельги поклонился отцу и в раздумье вышел из дома. Было над чем задуматься. Взять верных людей? Да, имеются таковые, но ведь не очень-то много их здесь, в усадьбе. Ну, Харальд с Ингви, Снорри — впрочем, тот еще не вернулся от Торкеля, и хорошо, если вернется, — еще с десяток парней наберется в усадьбе, да столько же по ближним хуторам — по дальним не стоит и шариться, все равно не успеть. Всего около двух десятков получается. Ровно в два раза меньше, чем нужно на весла. Правда, можно попробовать идти под парусом, чего никто не делал во фьордах, да вот беда, ветер утих. Но стоит попробовать, иначе — как? Пройти можно, единственное опасное место — узкий проход меж островами, где сидел сейчас на камнях брошенный драккар Хастейна. Там уж, нечего делать, придется поработать веслами. Поработать от души — за двоих, а то и за троих. Это при том, что взрослых воинов Сигурд для такого дела не даст — они нужны здесь, в усадьбе, — ярл так и выразился: «СВОИХ верных людей», имея в виду младшую дружину. Что ж, придется — с кем есть.