В двух метрах позади молодого человека тяжеловатой походкой следовала громадная собака. Не высокая или длинноногая, а именно очень большая, с по-человечески широкой грудью и почти медвежьей головой. Шерсть у собаки была серо-стальная с мелкими черными подпалинами. На голове вместо ушей торчали меховые кисточки. Хвост загибался кверху, глядя прямо в небо, и рассыпался длинными «перьями».
Куривший во дворе народ будто по команде застыл и уставился на собаку. Несколько стаек первокурсников, кучковавшихся на подъеме, загораживая диковинной паре дорогу, дружно заткнулись и организованно сползли с асфальта на газон.
— Коронный номер, — сказал Зайцев так гордо, будто это он сейчас ледоколом раздвигал толпу, не обращая внимания на то, как ведет себя сзади опасный, судя по всему, зверь.
— Поганый номер, — заметил Смолянинов. — Вот как она сейчас кого-нибудь цапнет…
— Не-а. И не думай.
— Ну да! Что я, «кавказов» не знаю?
— Эту не знаешь. А потом, Витька по собакам мастер.
— Пижон он, — процедил Смолянинов неприязненно.
Между тем молодой человек вплотную приблизился к скоплению народа у ступеней факультета. Он остановился, выплюнул сигарету, звонко щелкнул языком и хлопнул себя левой рукой по бедру. Собака немедленно догнала хозяина, подобралась к ноге, и молодой человек небрежно зацепил двумя пальцами кольцо на ее ошейнике. Разглядев в стороне от толпы Зайцева, он помахал ему и, пожимая руки и раскланиваясь, легко рассек толпу надвое. Студенты улыбались и кивали, но протянуть руку к собаке никто не рискнул.
— Привет, — сказал молодой человек, подходя к Зайцеву. Они обменялись рукопожатием. Смолянинов тоже небрежно сунул парню руку и отметил, что лицо его расслабилось и стало вполне человеческим. «Пижон страшный», — повторил Смолянинов про себя.
— Это называется Виктор Ларин, — представился ему молодой человек. — А это называется Чуча.
— Кирилл, — кивнул Смолянинов.
— Я знаю, — сказал Ларин просто. — Я только думал, что ты уже завязал со всем этим… — он махнул рукой в сторону факультета.
— Да нет, не получается. Родители достают.
— А кого они не достают? — осведомился Зайцев. Он осторожно гладил Чучу по мощному загривку и весь просто светился от счастья.
— А ты на каком сейчас курсе? — спросил Ларин Смолянинова.
— Да вот… Оказался почему-то на пятом. — Смолянинов коротко хохотнул. — Хотя был уверен, что еще на четвертом.
— Н-да… А я вот был уверен, что я на третьем. А оказалось — ни на каком.
— Выперли? — удивился Смолянинов.
— Вроде того. Я им создал такие условия, при которых меня пришлось выпереть. Не могу я здесь больше. Чтобы в зимнюю сессию опять историю КПСС сдавать? На фиг, слуга покорный. А ты в курсе, кто теперь заведует кафедрой рекламы и экономической журналистики? Мужик, который до этого заведовал кафедрой партийно-советской печати. Все, не буду я здесь учиться. Противно. Окончательно факультет сгнил.
Смолянинов пожал плечами, достал сигареты и протянул Ларину. Парень начинал ему нравиться.
— Спасибо, у меня свои. Ты где сейчас? С Олежкой вместе? Завидую. Дай вам бог удачи, господа.
— А ты как? Что там вообще творится в старой доброй газетенке?
— А… — Ларин неприязненно скривился. — Делят шкуру неубитого медведя. Соревнуются, кто больше акций хапнет.
— Как у тебя с Гаршиным? — спросил Зайцев. Он по-прежнему не мог оторваться от Чучи, теперь он чесал ей за ухом. Собака приоткрыла рот и вывалила язык. Хвост ее по-прежнему смотрел вверх, свидетельствуя, что его обладательница находится в прекрасном расположении духа.
— Погано, — выплюнул слово Ларин, отпустил Чучу и полез за сигаретами. — Забодал он меня, — признался он, выпуская дым. — Тему психотроники фактически закрыл. Сказал, что если я о ней еще хоть раз заикнусь, то поставит вопрос о моей профпригодности. Кстати, это очень хорошо, что я тебя встретил. Вот, посмотри, — Ларин сунул руку за пазуху и достал несколько сложенных вчетверо листков.
Зайцев с трудом отлип от собаки, развернул листки и сказал: «Ого!» Смолянинов глянул ему через плечо. «А-а…» — протянул он разочарованно, отвернулся, высмотрел кого-то в толпе и отошел. Ларин молча курил. Зайцев листал документ.
У него в руках было постановление Комитета Верховного Совета СССР по науке и технологиям от 4 июля 1991 года. Название документа было «О порочной практике финансирования псевдонаучных исследований из государственных источников».
В постановлении утверждалось, что несколько общесоюзных министерств затратили пятьсот миллионов рублей на лженаучные и антинаучные разработки по «спинорным (торсионным) полям». Министерства были введены в заблуждение аферистами от науки, утверждавшими, что с помощью генераторов этих полей («психотронных генераторов») можно создать оружие нового поколения, позволяющее на расстоянии управлять поведением человека. В качестве заказчиков работ в постановлении назывались Министерство обороны, Минатомэнергопром, КГБ СССР и Военно-промышленная Комиссия Кабинета Министров СССР. А первым в списке из более чем двадцати исполнителей стоял отлично знакомый Зайцеву киевский Институт проблем материаловедения АН Украины. В свое время один из работников этого института проболтался, что в институтских лабораториях начато мелкопоточное производство боевых психотронных генераторов. Зайцев бросился в Киев, но руководство института ловко выставило болтливого сотрудника психом, а Зайцева — дураком.
— Вот блядство! — рявкнул Зайцев.
— Ты читай, читай.
— Откуда это?
— Член-корреспондент Александров добыл.
— Вот уж кто счастлив…
— Это точно. Так и сияет. Ну, его можно понять. Не каждому ученому выпадает счастье разоблачить лженауку. Да, он говорит, что это постановление было с подачи отделения общей физики и астрономии Академии наук. Это так, для справки. Ты читай, читай.
Зайцев, не отрываясь от постановления, сунул в рот сигарету, прикурил от протянутой Лариным зажигалки, промычал «спасибо» и продолжил чтение. Дальше ничего особенного в постановлении не было. Главным виновником безобразия объявлялся Межотраслевой научно-технический центр «Вент», он же бывший Центр нетрадиционных технологий ГКНТ СССР. И по одной только линии Министерства обороны Центр хапнул двадцать три миллиона.
— Ты до центра «Вент» доехал? — спросил Ларин. — Так вот, мне Александров их программу работ показывал. И я своими глазами видел раздел, где прямо говорится о… — Ларин задрал глаза к небу, вспоминая, — …»дистанционном медико-биологическом и психофизическом воздействии на войска и население торсионными излучениями и защите войск и населения от таких излучений». Вот так-то. Что скажешь?