Теперь понятно было, почему Бенни обозвал Мастера фотомоделью, а про Костенко сказал «аристократ». У Мастера черты лица были очень четкие, агрессивные, а у Тима — мягкие, спокойные. И эта мягкость линий вкупе с небольшой горбинкой на носу, чуть слабоватым подбородком и чувственными пухлыми губами пропастью отделяла Тима от Мастера. Мастер на улице бросался в глаза своей внешностью. А Тим — просто бросался в глаза.
Еще не совпадала масть. Похожего разреза большущие глаза с длинными пушистыми ресницами были у Мастера светло-серые, а у Тима — зеленые. Тим оказался темным шатеном, и его длинные, до плеч, волосы были уложены в невероятно красивую, почти женскую прическу. Мощную каштановую гриву Мастера просто очень давно не стригли, но зато она и сама по себе лежала ничуть не хуже.
Придя к выводу, что никогда не променял бы свое красивое лицо на это интересное, Мастер обрел дар речи. Только сейчас до него дошло, насколько же он боялся встречи с кем-то, кто на него так похож.
— Виктор Ларин, — сказал он, протягивая руку. — Здесь меня обычно зовут Мастер.
— Ну что ж. — Гость слез с чужого стола и крепко, но без демонстрации силы пожал руку Мастера. — Я удовлетворен. А то меня до смерти напугали, что есть некто похожий на меня как две капли воды. Но ты тоже ничего, не переживай.
Мастер рассмеялся. Вокруг Тима было тепло и уютно, он излучал непоколебимое спокойствие и благожелательность. «Это сейчас», — подумал себе Мастер. А вслух произнес:
— Впервые в жизни вижу такое породистое лицо.
— Наследие предков, — небрежно бросил Тим, поворачиваясь к Карме, которая рассматривала его, благосклонно оскалившись. Мастер хотел было предостеречь гостя, но решил не высовываться. Энергии, которую этот человек излучал сейчас вхолостую, просто так, вполне хватило бы, чтобы обездвижить десяток тварей. Мастер с наслаждением впитывал струящееся вокруг тепло и чувствовал, как отступает усталость и голова потихоньку начинает соображать.
— Роскошная собака, — сказал Тим с чувством. Карма уселась, не отрывая взгляда от гостя, и Мастер почувствовал легкий укол ревности. — Если бы у меня в свое время хватило смелости завести такую собаку… — продолжал Тим, поворачиваясь к Мастеру и заглядывая ему в глаза. — Впрочем, мне ее не хватило. Мне частенько не хватало смелости…
Мастер залпом проглотил громадный заряд чего-то, что мурашками пробежало по всему телу и дало ощущение полета. На бесконечно длинную секунду он полностью расслабился, а когда пришел в себя, Тим уже стоял в нескольких шагах поодаль и опять улыбался, только уже не высокомерно, а мягко и участливо.
— Полегчало? — спросил он. — А то я гляжу, ты весь перекошенный. Спасибо, что раскрылся. Польщен доверием.
— Полегчало, — благодарно кивнул Мастер. Теперь он мог рассмотреть гостя в подробностях. Черное одеяние выглядело чем-то вроде длинного плаща, сейчас распахнутого, и под ним тоже что-то бархатно переливалось, укутывая Тима до шеи. Незащищенными оставались лишь тонкие кисти рук и крупная голова, за которой, наверное, гонялись все осведомленные о ее ценности разведки Земли. На ногах у Тима были вполне человеческие короткие остроносые сапожки.
— Ты словно из романа в жанре фэнтези, — усмехнулся Мастер.
— А-а, хожу, в чем привык. Тем более что здесь это производит впечатление.
— А там? — Мастер поднял глаза к потолку.
— Там кастовый указатель — цвет.
— Ты нашел себе гуманоидную планету? — спросил Мастер, сам не веря, что в состоянии легко поддерживать такой безумный разговор.
— Мне нашли, — отозвался Тим, не моргнув глазом. Он, видимо, рад был найти в Мастере понятливого собеседника. — Сначала попросили там поработать, а я… В общем, мне там хорошо. И уж куда удобнее, чем у ребят, которые поначалу меня приютили.
— Значит, есть места, где лучше, чем здесь?
— Нет, — отрезал Тим, и в глазах его зажегся холодный огонек. — Мир, в котором я живу, — жестокий мир. Очень умный, очень развитой и очень жестокий.
— Более жестокий, чем наш?
— Ты ошибаешься. Здесь нет настоящей жестокости. Здесь только непроходимая глупость. Непролазная.
— Ну, знаешь… — Мастер поймал себя на том, что ему хочется как-то парировать наезд на родную Землю. Но ничего толкового не придумал.
— Отсутствие интеллекта порождает бездумное насилие, — продолжал Тим. — А холодный разум возводит жестокость в закон. Сам посуди, что лучше. Потом, я неудачно выразился. Есть места, где лучше, чем у нас. Где одновременно и умнее, и добрее. Вот, например, зверюги, которые меня отсюда вытащили десять лет назад. Потрясающая раса. Мудрая и гуманная. Но они не люди, понимаешь? Я их люблю всем сердцем, но… Представь, что ты один-одинешенек в целой планетной системе, населенной… допустим, собаками. Красивыми, умными, добрыми, мохнатыми такими… Это ж с ума сойти! И они расстраиваются, глядя, как я мучаюсь… Тоже неприятно. Так что, брат, поверь мне на слово. Где есть люди — там плохо. А где хорошо — там нет людей.
— М-да… — протянул Мастер, не зная, что и сказать. — Shit! Ох, елки-палки, а до чего ведь приятно узнать, что есть-таки иные миры, другие цивилизации… Надо же!
— Завидую, — хмыкнул Тим. — Для меня это знание имело характер клизмы. Оно меня догнало и еще раз добавило. Думаешь, я по доброй воле отсюда драпанул? У меня просто батарейки сели. Совсем. На ноль…
— Ну, ты им тоже дал просраться! Ты уж не прибедняйся, Стальное Сердце!
— Если бы! — скривился Тим. — Не стальное оно, а живое. Это я щенок был, вот и гордился тем, что такой жесткий и по жизни одиночка. Ляпнул сдуру одной девице, когда она пыталась из меня слезу выжать, — не надейся, мол, не пожалею, у меня сердце стальное. А этот козел Хананов взял и шутки ради вкатил мне в файл такое имечко. Потом сам признался, что сто раз его просили написать что-нибудь попроще. Оно же неудобное, длинное. А он упирался — видите ли, верил в меня, фашист. — Тим закусил губу. Заметно было, что он ничего не забыл и никого не простил.
— Хананов — это «Программа «Зомби»?
Тим кивнул.
— Я так и не узнал, кто именно делал Детей, — вздохнул он. — Нас с тобой, в частности, первый поток. Тогда не успел, а сейчас уже и спросить некого. Ч-черт! Представь, что рядом с нами стоит кто-то третий, а? Не наш.
— Крепкие парни в белых халатах. Решетки на окнах, двери без ручек…
— Да уж! — Тим прошелся по комнате, уселся на диванчик рядом с сейфом и похлопал ладонью по массивной дверце. — Уважающий себя начальник в сейфе хранит бухло. А у тебя там что? Пистолет с одним патроном и секретный пакет на случай ядерной войны?
— У меня там не только бухло, но и закусь. — Мастер, потирая руки, шагнул к сейфу. Карма не стала его провожать. Она лениво растянулась в углу, положила голову на лапы и блаженно прикрыла глаза. — То-то я чувствую, чего-то мне не хватает! Я же сюда только за этим и шел! Кстати! — встрепенулся он, накручивая шифр. — А, ладно… Понятно.