— Ну, и куда вы хотите пойти? — спросил я, когда наша троица покинула Кремль.
— Туда, где вы были вчера, — быстро сказала царевна.
Федор подумал и согласно кивнул. Единственный, кто не хотел идти в публичный дом, был я. Не то, чтобы меня достали вчерашние гусляры или пугали запредельные цены, что, впрочем, тоже имело место, таких трат мой бюджет долго выдержать не мог, я боялся, что после того, как Ксения увидит тамошних красоток, меня будет ждать слишком страстное выяснение отношений. Что при полной невиновности бывает особенно обидно.
— Может быть, мы поищем другое место? — попробовал я вылезти из-под Дамоклова меча. — Ты же вчера хотел поиграть в зернь? — с надеждой спросил я царя.
— Нет, — кратко ответил он и глянул на меня такими замутненными предощущением любовных утех глазами, что мне осталось только пожать плечами и отдаться на волю волн.
Проторенный путь мы миновали безо всяких происшествий. Только что Ксения, впервые оказавшаяся в роли обычного пешехода, нервничала и боялась всех встречных мужчин. Однако на нее никто не покусился, и вскоре мы уже входили в тайную калитку подпольного борделя.
Время для погружения в пьянство и разврат оказалось слишком ранним, и мы оказались первыми посетителями. Нам даже долго не открывали. Когда же, наконец, впустили под своды порока, вчерашний метрдотель, не выспавшийся и всклоченный, удивленно нас осмотрел, узнал и пригласил выбрать любое понравившееся место.
Пока мы усаживались, вокруг метались слуги, пытаясь навести в зале порядок.
— Рад вас снова видеть у нас, — откашлявшись, сообщил мэтр. — Простите, что заставили ждать на пороге.
— Ничего, — нервно успокоил его нетерпеливый царь. — Прикажи прислать сюда Лауру и Беатриче!
— Кого? — вытаращил было глаза «бардельер», но тотчас понял, кого имеет в виду странный юноша. — Понял, ваших вчерашних помощниц. Они еще спят, вы подождете, или прислать тех, что уже встали?
— Вчерашних! Мы не спешим, — горячо воскликнул пламенный Ромео.
— А вам? — спросил он нас с Ксенией, с удивлением рассматривая совсем юного посетителя, которому здесь было явно нечего делать.
— Нам ничего нужно, я, как и вчера, — подчеркнул голосом, — буду один!
— А мне пришли, — неожиданно потребовала девушка. — Хочу посмотреть…
— Ты чего это выдумала, — набросился я на нее, как только метрдотель отошел, — что это ты здесь собираешься смотреть?! Напросилась с нами, так сиди, чтобы тебя ни видно и ни слышно!
Ксения рассердилась и открыла рот, объяснить, кто здесь будет командовать, но, увидев, что к нам уверенно направляется какая-то девушка, вопросительно на меня посмотрела:
— А это кто?
— Та, что ты заказывала, — ехидно сказал я, — гетера.
— Гетера? — повторила она, пытаясь вспомнить, что это означает. — А зачем она нужна?
— Это уж твои проблемы, ты же ее захотела, можешь с ней поцеловаться.
Девушка уже подошла к столу и рассматривала нашу компанию припухшими со сна глазами. Была она классом ниже вчерашних, полная с милым простым лицом.
— Садись, — пригласил я ее, стараясь не замечать уничижающего взгляда царевны. — Знакомься, этого молодого человека зовут…
— Петр, — быстро проговорила Ксения, — как апостола.
— Ага, — кивнула гостья, — а меня Любка. — Она села, после чего все замолчали. Федор нетерпеливо ждал своих вчерашних подруг и не обращал на нас внимания, Ксения то во все глаза смотрела на Любку, то тревожно оглядывалась по сторонам, явно не зная, что делать. Вопрос с общением решил метрдотель, привел слуг с припасами. Те бодро расставили на столе винные бутылки.
— Послушай, — сказал я мэтру, — ты взял с нас вчера слишком много. Сегодня рассчитывай на пять дукатов, больше не заплачу.
— Шесть, для ровного счета, — быстро сказал он. — Не будут же такие знатные бояре торговаться из-за мелочей!
Я так не думал и уже собрался это продемонстрировать, но меня опередил Федор:
— Хорошо, мы заплатим, — рассеяно сказал он.
Мне такой типично царский подход к чужим деньгам понравился. У него в кармане не было и полушки, и пока он еще ни разу не заводил разговора о пополнении или компенсации моей казны. Безмятежно наблюдал, как я за все расплачиваюсь.
— Пять, — резко сказал я, — или мы отсюда уйдем!
Сказал это исключительно из упрямства, чтобы показать халявщику, кто платит, тот и будет заказывать музыку.
— Хорошо, — снисходительно улыбнулся метрдотель, — пусть пять, хотя нищие к нам сюда не ходят.
— Ладно, тогда мы пошли, — сказал я, вставая, чтобы своевременно разрубить Гордиев узел.
— Ну, зачем же ты так, мы дорогим гостям всегда рады, — тотчас растекся в нежной улыбке мэтр. — И пяти червонцев за глаза хватит. Мы умеем ценить благородных людей! — добавил он, отползая от стола.
— Ты зачем скаредничаешь? — резко спросил Федор.
— Скаредничаю? — удивился я. — Если ты такой щедрый, то плати сам.
— Ты знаешь, что у меня нет своей казны, только государственная! — смиряя пыл, обиженно сказал он.
— Тогда нечего распоряжаться моей, — жестко сказал я.
Возможно, я был излишне резок, но фантазии Годуновых начали меня доставать. Однако порыв оказался холостым. Из внутренних помещений показались вчерашние прелестницы, и царь тотчас забыл и меня, и свою сестрицу. Он порывисто вскочил и устремился навстречу. Девушки еще не совсем проснулись, сонно улыбались, но было видно, искренне обрадовались верному поклоннику.
— Кто это? — спросила меня на ухо Ксения, наблюдая встречу троицы в середине зала.
— Подруги твоего брата.
— А куда они пошли? — удивилась она, когда те после короткого совещания скрылись за внутренними дверями.
— А ты сам не догадываешься? — ехидно спросил я, обращаясь к ней с мужским местоимением.
Ксения подумала и все поняла.
— Господи, как это отвратительно! — чопорно воскликнула царевна. — Как он мог на такое пойти!
— Что отвратительно? — попытался уточнить я.
— Какая грязь! — не слушая, воскликнула она. — Никогда бы не подумала, что Федор может так поступить!
У меня было достаточно ночных аргументов, чтобы разубедить ее в такой категоричности оценки действий брата, однако я решил не подливать масла в огонь и перевел разговор:
— А с Любой что ты собираешься делать?
— С кем? С этой? — Царевна смерила ничего не понимающую девушку гневным взглядом. — Отошли ее немедленно!
— Спасибо, ты можешь идти, — сказал я гетере, которая никак не реагировала на непонятный для нее разговор.
— Не глянулась? — равнодушно спросила она, послушно вставая. — Прислать еще кого?