– Наши, – тихо отозвался легат. – Только не совсем.
– Заговорщики?!
– Думаю, скоро узнаем.
Столь загадочный ответ явно не удовлетворил центуриона, и легат, подробно объяснив ситуацию, велел тут же послать небольшой отряд наперерез «змее».
– Будет исполнено, господин легат! Велишь вступить в бой?
– Нет. Никакого боя. Просто посмотрите за ними, не обнаруживая себя. Я полагаю, они все же подождут ночи во-он в той рощице.
– А, там, где рябины?
Рысь кивнул. Из рябиновых ягод получается недурное вино, особенно если не жалеть времени…
Отойдя за холм, воины легата тоже дожидались ночи. Было запрещено жечь костры, петь песни, купаться и вообще шуметь, дабы каким-нибудь образом не привлечь к себе внимание обеих сторон – купавских и тех, кто таился в рябиновой рощице.
Стояла середина августа, ночи уже были темные, и Рысь приказал воинам выступать, едва только начинало смеркаться. Пробирались незаметно – ложбинами, оврагами, перелесками, кроме Вялиша, здешние места прекрасно знал Зарко.
Пока шли – стемнело. Впереди черным горбом замаячил холм, за ним – рощица.
– Там их лагерь, – вынырнув из темноты, тихо доложил высланный в разведку легионер. – Костров не разжигают, таятся.
Юний подозвал Зарко:
– Здесь к селенью одна дорога?
– Одна – вот эта. Там, стороной, не пройти – болота.
– Славно. – Рысь потер руки. – Значит, подождем здесь. Центурион!
– Да, господин легат?
– Пусть в каждом десятке приготовят по три факела. Зажигать по моей команде.
Кругом было тихо, и, казалось, хорошо слышно было даже самое малейшее шевеление. В темно-синем бархатном небе холодно сверкали звезды. Вдруг послышались чьи-то шаги… Посыльный!
– Они идут, господин.
– Замечательно! Всем построиться, приготовить факелы.
Со склона холма, уже совсем рядом, послышался шум шагов. Все ближе, ближе…
– Факелы! – приказал Рысь.
Разорвав темноту, факелы вспыхнули один за другим. Впереди блеснула сталь…
– Аве, Аврелий Фаст! – как можно громче крикнул легат. – Ант Юний Рысь Юстус, легат и правитель Нордики приветствует тебя и твоих воинов!
– Аве! – удивленно откликнулся гастатус постериор. – А… разве вы все уже вернулись?
– Вернулись, – кивнул Юний. – Только не все. Ну и вид у твоих воинов!
Среди легионеров легата пробежал легкий смешок. Вслед за весельчаком Аврелием, одетым в волчью шкуру, виднелось какое-то уж совсем непонятное воинство – полуголые, разрисованные глиной, однако с мечами и короткими копьями. Поразительный контраст с освещенными оранжевым пламенем факелов легионерами Рыси!
– Да уберите вы наконец мечи, – обернулся к своим Аврелий Фаст. – Не видите, кто перед вами?
– Аве, господин легат! – выкрикнули оборванцы нестройным хором.
– Видишь ли, господин легат, я исполняю тайный приказ Гнея Хирольда, – пытался оправдаться Аврелий.
– Угу, – осклабился легат. – Вижу, Хирольду изменила хваленая хитрость. Он затеял все, дабы иметь рабов для продажи в Германиях, но не учел, что в Нордике пахнет заговором!
– Заговор?! – Аврелий Фаст ахнул. – Но Гней Хирольд…
– Хирольд слишком доверился Лумицию Алтусу.
– Значит, ты с верными воинами отправился на юг, я – по заданию Хирольда – сюда… – быстро соображал гастатус постериор. – И таким образом, в Нордике остались лишь когорты Лумиция. Но на что он рассчитывает? Да, это нас мало, но ведь ушедшие на юг через месяц-другой возвратятся!
– Тем временем Алтус утвердится у власти, – сквозь зубы прошептал Рысь. – Не дожидаясь нас, пошлет корабли с подлым доносом. Не обязательно Феликсу, можно и самому цезарю! Да, Авл Лумиций Алтус вполне может рассчитывать на свою репутацию – она у него безупречна.
– Не совсем. – Аврелий вдруг хмыкнул и, понизив голос, отозвал легата в сторону: – Видишь ли, я как-то пировал с девчонками из лупанария Велизия… Славная была пирушка, веселились, плясали, перемывали косточки всем – и тебе тоже, легат. Так вот, какая-то из девок – сейчас уж не упомню кто – и поведала мне о том, что наш славный Лумиций, оплот честности, нравственности и моральной чистоты, оказывается, не прочь скоротать время с красивыми мальчиками! Мало того – у него есть любовник, которого Лумиций тщательно скрывает. Однако и стены имеют уши, тем более в лупанарии Велизия Клыка. Интимный друг пилуса приора наставляет ему рога с продажными парнями Велизия! Так что я ничуть не удивлен твоим словам, Ант Юний. И думаю, что нам нужно поспешить в Нордику.
– Ты абсолютно прав, дружище! – согласно кивнув, легат тут же отдал приказ к выступлению.
Выстроившись в длинную колонну, легионеры двинулись в путь. Впереди, показывая короткую дорогу, шли весянские охотники Вялиша. Там же, с ними, шагал и Зарко. К сожалению, путь в родное селение пока был для него заказан.
Едва узнав легата, стража безропотно открыла ворота. Узкой змеей центурии Юния и Аврелия Фаста втянулись в город и, построившись в боевые порядки, двинулись в сторону центральной площади Нордики – форуму Максимина. Улицы города были погружены во тьму, и двигавшиеся воины освещали себе путь дрожащим пламенем факелов. То же оранжевое пламя колыхалось и впереди, на форуме, к которому и подошли легионеры. На них никто не нападал, мятежные когорты ровненько, словно на параде, выстроились по краям просторной площади. Словно бы кого-то ждали. На углах горели костры… Судя по количеству хвороста, их разожгли недавно, а вот мятежники, похоже, расположились здесь довольно давно – в глубине улиц Юний заметил воинские палатки.
– Аве, воины! – выйдя на середину, приветствовал Рысь.
Часть мятежных когорт молчала, но часть – и заметно большая часть – почтительно отсалютовала легату. Юний улыбнулся и, прищурив глаза, посмотрел вперед – навстречу ему, ехидно улыбаясь, шел пилус приор Лумиций Алтус. Он был, по старинному обычаю, в тоге, на лысеющей голове блестел золотой венок.
Рысь замедлил шаг на середине пути, дожидаясь, когда узурпатор подойдет ближе. Тот тоже не торопился, вальяжно посматривая вокруг. Замерев, тяжело дышали когорты.
– Аве, Лумиций…
– Ты низложен, Ант Юний Рысь! – с хохотом заявил пилус приор. – Низложен волею цезаря Максимина! Вот грамота.
Он победно воздел вверх руку с зажатым в ней папирусным свитком:
– Пусть кто-нибудь зачитает для всех.
Верные когорты выслали представителя – им оказался Манлий, посыльный. Скривив тонкие губы, узурпатор протянул ему грамоту.
– Гай Юлий Вер Цезарь Максимин, – начал было юноша.
– Слава великому цезарю! – разорвав наступившую тишину, гаркнули тысячи молодых глоток.