Закусив с досады нижнюю губу, Джоан перевела взгляд на документы. Перед глазами все плыло, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы сосредоточиться. Рука Харви лежала на ее плече, он одобряюще сжал его, и Джоан начала читать, а потом, впиваясь в строчки глазами, перечитывать свидетельство о рождении. Сердце стучало, как африканский тамтам.
— Дафна Леверинг? Так моей матерью была… Дафна Леверинг? — прошептала она. — Но кто…
Голос ее прервался. А имеет ли значение, кем была эта женщина? Главное, это не та, которую она привыкла называть матерью.
— Читай дальше, — мягко настаивал Харви.
Она тяжело вздохнула.
— Дафна Леверинг, без постоянного места работы. Отец… неизвестен.
Последняя строчка заплясала у нее перед глазами. Она была незаконнорожденной! Из пересохшего горла вырвался стон.
— Тебя удочерили, — негромко сказал Харви. — Самнер и Рейчел Кларк взяли тебя из роддома Святой Марии в Обане.
Так, значит, Харви все знал! Откуда?
— Кто тебе рассказал это? — сквозь зубы процедила она. — Сайлас, я полагаю!
Глаза Харви были опущены, и она не могла определить, правильно ли ее предположение.
— Прости, но я обещал, что никому не скажу об этом, — твердо ответил он, по-прежнему избегая ее взгляда.
— Значит, Сайлас, — решила она. — Но почему он рассказал тебе? А ты мне? — жалобно спросила она. — Я предпочла бы этого не знать! Все эти годы окружающие держали меня в неведении, и надо же было именно тебе…
— Ты должна это знать, Джоан. Рано или поздно ты все равно начала бы разбирать вещи матери и обнаружила бы свидетельство о рождении, — тихо сказал Харви.
Как бы это ни раздражало Джоан, но его логика была безупречна. Когда-нибудь факты все равно всплыли бы на поверхность, хотя лучше бы он подождал более подходящего момента. Она почувствовала, что вот-вот заплачет, но вместе с тем внутри нее нарастала какая-то холодная решимость — возможно, защитная реакция на то, что ее прежний мир разваливался на куски.
— Да, наверное, ты прав, — с горечью согласилась она.
— Взгляни, Джоан, думаю, это и есть твоя настоящая мать.
Все еще под впечатлением обрушившегося на нее удара, она медленно повернулась к Харви и увидела у него в руках массивный серебряный медальон. Внутри была фотография напряженно смотревшей в объектив молодой женщины, лицо которой показалось ей смутно знакомым, хотя, может быть, она просто выдавала желаемое за действительное. Женщина прижимала к себе новорожденного младенца с рыжими кудряшками. Этим ребенком, несомненно, была она.
— О, Харви! — вздохнула Джоан и, трясущимися руками взяв у него медальон, впилась в фотографию затуманившимися глазами, как бы пытаясь навсегда запечатлеть в памяти образ вновь обретенной матери. — Дафна Леверинг, — бессмысленно повторила Джоан.
Сама того не сознавая, она принялась раскачиваться вперед и назад, с такой силой сжав медальон в руке, будто опасаясь, что его у нее отнимут, и неожиданно разразилась сотрясающими тело душераздирающими рыданиями.
— Тише, тише, — успокаивающе повторял Харви, прижав ее голову к своему плечу. — Твой ребенок…
— Был зачат вне брака, так же, как и я, — перемежая слова всхлипами, еле выговорила она.
— Ну, может, ты вовсе не была…
— А где в свидетельстве имя моего отца?! — выкрикнула она, находясь на грани истерики. — Что ты на это скажешь?
— Этому может быть много объяснений, — возразил он.
— О, разумеется: у моей матери было столько приятелей, что она не была уверена, кто из них мой отец!
— А вдруг она была замужем, но не хотела, чтобы твой отец знал о твоем существовании, — предположил Харви. В этот момент тело несчастной женщины сотряс новый приступ рыданий. Он крепко обнял ее и, переждав немного, прошептал ей на ухо: — Крепись, дорогая. Подумай о своем здоровье, о ребенке…
— Поздно беспокоиться об этом, — сквозь слезы пробормотала она. — Ты просто-напросто взорвал мою, и так непростую, жизнь…
— Я должен был сделать это, — настаивал он.
— Именно сейчас?
— Да. Именно сейчас, — ответил он со вздохом сожаления. — Послушай, я не могу видеть тебя такой расстроенной.
— Тогда зачем же ты пошел на это? — простонала Джоан недоуменно.
— Я оказался только инструментом в руках судьбы, — тихо ответил он. — Если и следует винить кого-либо, то, вероятно, твоего отца.
— Который неизвестно где находится, — тоскливо пробормотала она. — Все это просто ужасно. Никак не могу поверить в то, что не связана кровными узами со своими родителями. Ведь они были для меня всем! Я чувствую себя… обманутой.
— Они любили тебя так, будто ты была их собственным ребенком, — прошептал Харви. — Любили настолько, что сами отказались верить в то, что ты не их дочь. Так мне сказал Сайлас.
Он успокаивающе поцеловал ее в лоб и покрепче прижал к себе. Признательная ему за поддержку, Джоан не противилась. Она нуждалась в нем, нуждалась в добром, сочувствующем человеке, способном помочь ей справиться с обрушивавшимся на нее потрясением. Только немного успокоившись, Джоан поняла, что Харви продолжает ей что-то говорить.
— …Ты росла очень счастливым ребенком. И они не могли даже подумать о том, чтобы нарушить твою безмятежную жизнь. После твоего отъезда в Африку Сайлас собирался забрать с собой документы, но сундучок оказался закрытым, а он слишком уважал твои чувства, чтобы взломать замок. Он всегда боялся того, что когда-нибудь ты все узнаешь.
— Но почему? — воскликнула Джоан, отстраняясь от Харви и заглядывая в его глаза с горестным выражением на заплаканном лице. — Почему я не могла узнать об этом после смерти моей матери — моей приемной матери? — спросила она.
— Понимаешь, Джоан. — Харви тяжело вздохнул. — Сайлас полагал, что ты предпочла бы ничего не знать. Ты ведь сама только что говорила об этом. Он понимал твои чувства.
— Но рассказал же он тебе…
Она опять заметила, что Харви избегает ее взгляда, как будто желая скрыть отражающиеся в глазах чувства. И вдруг ей показалось, что она нашла объяснение этому факту.
— Он думал, что мы любим друг друга, — сказала Джоан сразу севшим голосом.
Харви передернулся, как будто испытав неловкость при этих словах.
— Вероятно, он боялся, что я могу открыть ящик и узнать всю правду в твоем присутствии, и решил, что лучше рассказать тебе все. — Она взглянула на него в упор. — Он надеялся, что ты поможешь мне вынести этот удар, не правда ли?
— Ты не угадала. Он хотел, чтобы я раздобыл ключ и вынул оттуда все, что касается твоей настоящей матери. Видишь ли, ему не хотелось потерять тебя.
— Потерять меня? Не понимаю, о чем ты говоришь.