– Мы здесь, Алексий, – шепотом позвал Прохор, и Лешка быстро спустился в привязанный к борту барки разъездной челнок. Шевельнулись весла…
– С нами татарин поплывет? – разглядев Алексея в свете луны, удивленно воскликнул кто-то.
– Спокойно! – усмехнулся Прохор. – Это наш, свойский татарин.
– Ну ежели свойский…
– Гребите, парни, да не болтайте лишнего!
– Сами понимаем – не дураки!
Движимый тремя парами весел челнок ходко отвалил от причала и, достигнув примерно середины реки, круто повернул к берегу. Обвязанные тряпками весла не тревожили волн, челн двигался неслышно, как призрак.
– Сюда! – разглядев вспыхнувший на берегу светлячок, шепнул Прохору Алексей.
Тот налег на рулевое весло… Еще пара гребков – и лодка мягко ткнулась носом в берег. Зашуршали по бортам камыши… огонек погас.
– Кто? – спросил в темноту Лешка.
– Свои! – отозвался знакомый голос.
Настя и Музаффар быстро влезли в челн, и артельщики, ходко работая веслами, погнали лодку вниз по реке.
Они плыли всю ночь, и все утро, и лишь в полдень, заметив конный разъезд, пристали к противоположному берегу.
– А ведь, кажется, выйдет! – оглядывая широкую реку, тихо засмеялся Прохор.
– Если не догонят нехристи! – резонно заметил кто-то из артельных. – Ну да Господь милостив.
– Верно – Бог не выдаст, свинья не съест!
– Эх, сейчас бы поспать, братцы!
– Ладно, – подумав, Прохор согласно махнул рукой. – Спите. – Потом повернулся к Лешке и добавил: – А мы пока подумаем, как быть дальше, погоня-то наверняка будет! Девка-то с парнем – поди, беглые?
– Беглые. – Алексей не стал спорить.
– Вот-то и оно-то… Умаялись, бедняги! – Артельщик кивнул на Музаффара с Настей. Поднявшись чуть выше, они уже спали в высокой траве.
– Думаю, лучше будет проплыть еще несколько дней – запутаем следы. Если будет погоня, так нас на Большебазарной дороге искать станут.
– То верно.
Махнув рукою, старший тавуллярий поднялся на высокий берег, полный медвяным запахом трав. Бескрайняя степь, кое-где прерываемая редколесьем, тянулась до самого горизонта. Изумрудный океан трав, тронутый желтыми звездочками лютиков, голубовато-синими россыпями колокольчиков и васильков, лиловым многоцветьем фиалок. И над всем этим – ослепительное ярко-голубое небо. И редкие белесые облачка. И солнце.
– Алексей!
Лешка обернулся, и усталая улыбка тронула его покрытое загаром лицо.
Настя! Девушка догоняла его, в синем узком халате и зеленых шальварах, и заплетенные в толстую пшеничную косу волосы били ее по плечам.
– Я хочу… – Запыхавшись, девушка опустилась в траву, и молодой человек тут же уселся рядом. – Хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал…
Обняв несколько оторопевшего парня за плечи, красавица Нашчи-Гюль с жаром поцеловала его в губы. Потом оторвалась, улыбнулась… И принялась целовать снова, уже не отрываясь…
Сладко пахло клевером. Щебетали птицы…
Сброшенный халат улетел далеко в траву… туда же отправились и зеленые шелковые шальвары. Распустив волосы по плечам, Настя напоминала в этот момент нагую луговую нимфу, не хватало только венка из васильков или одуванчиков. Нет, с венком, пожалуй, пока можно и подождать…
Алексей застонал, лаская стройные бедра, прикоснулся языком к восхитительно юной груди…
Девушка затрепетала, отдавая любовнику весь пыл молодости и любви…
Высоко в небе, зорко высматривая добычу, парил коршун.
– Ты… – улыбнувшись, тихо произнес Лешка. – Ты – волшебница, Настя! Клянусь, мы уйдем, и не страшна нам никакая погоня! Обхитрим, обманем!
– А погони не будет! – на полном серьезе вдруг заявила Настя.
– Как это – не будет? – Алексей удивленно посмотрел на беглянку. – Ведь и ты, и Музаффар…
– Мы с Музаффаром сегодня же возвратимся в Орду! Вот только чуть отдохнем. А вы… вы идите шляхом – никто вас не тронет, кому вы нужны?
– Вернетесь?! – Старший тавуллярий не верил своим ушам. – Но ведь там вас ждет верная смерть!
– А вот и ошибаешься! – Настя неожиданно рассмеялась. – Эта змея Гульнуз просто сумела нанести первый удар. Спасибо, ты предупредил, выручил… Ее ведь там никто не любит, эту злобную гадину! И все будут рады… Не думай, не только Музаффар на моей стороне, но и Хасия с Зухрой, и сотник Али, и много еще кто! Я не теряла времени даром.
– А Русь? Как же Русь? Родина? Неужели не тянет?
– А кому я там нужна?! Холопка! Все родичи мои погибли, никого не осталось. Ну подумай сам – какова будет там моя доля?
– А здесь…
– А здесь – совсем другое! Многие жены беков – русские, польки, литвинки – скучно мне не будет. К тому же, – девушка плотоядно усмехнулась, – Сейид-Ахмет – очень красивый и вальяжный мужчина, да еще и весьма не глуп. И еще он – великий и могучий государь! Ни капли не сомневаюсь, что займу при его дворе положенное мне место, пусть даже я и не девственна! О, Сейид-Ахмет мудр и все хорошо понимает. Мы с Музаффаром уйдем сейчас. Надеюсь, вы дадите нам челн? Он вам теперь без надобности, – Настя проворно натянула халат и шальвары, и тут голос ее дрогнул: – Еще раз благодарю. За все!
Поцеловав Лешку, девушка быстро зашагала к берегу. Красавица Нашчи-Гюль – любимая наложница хана. А может, вскоре – жена? А ведь станет, станет – энергии и ума ей не занимать. А впрочем, может, это…
Постыдные действия Василия Второго вызвали возмущение во всех слоях русского общества.
Александр Широкорад «Русь и Орда»
…и к лучшему?
Может, и к лучшему. Вообще-то беглецам всю дорогу везло – и в самом деле, кому они были нужны?
Уже вступили в русские пределы, проехали рязанский Переяславль, направляясь к Москве, и уже где-то под Коломной выскочил вдруг неизвестно откуда взявшийся татарский отряд! Может, то были остатки Улу-Мухаммедовой орды, захватившие когда-то Белев, может – шальная вольница из войск татарских царевичей Касима или Якуба, приглашенных Василием для борьбы с Дмитрием Шемякой – кто знает? Много тогда рыскало по Руси подобных шаек!
Лешка, кстати, как-то даже заранее приготовился, когда беглецы въехали в небольшой лесочек – уж больно удобное местечко для нападения: густой перелесок, чуть дальше – заросший колючими кустами овраг, балка, за ним – болотце. Напасть – и отойти тайными тропами, поди, поймай.
Вот прямо-таки ждал нападения «ученейший руми» старший тавуллярий Алексей Пафлагон! И ведь дождался-таки!
Сначала поперек пути упало дерево. Потом – другое. А позади послышался лихой разбойничий посвист, и раскосые всадники на приземистых неприхотливых коньках – бекеманах – вынеслись на рысях, устрашающе размахивая саблями.