Шайтан… Значит, турки… Зачем они пришли?
— Хозяина? Сейчас…
— Постой-ка! — из тумана вдруг вынырнула ловкая фигура, закутанная в длинный плащ. Блеснули глаза…
Фекла! Черт побери. Фекла!
Лешка дернулся но тут же овладел собой — только не бежать, вести себя естественно. В конце концов, в гриме да с черными выкрашенными волосами — не должна узнать. Ну, еще и туман ведь…
— Где-то я тебя уже видела, парень, — сверля молодого человека взглядом, задумчиво произнесла девушка.
— Мы — актеры, ходим везде.
— Да, да… наверное…
Не узнала!
— Ладно, показывай, где вход и буди хозяина… Нет, постой… ты чего здесь шатался… по двору, в тумане?
— Приспичило. Да и колодец тут… ополоснуться — в горнице жарко.
— И все же мне кажется знакомым твой голос… Ну, что стал? Веди!
— Пожалуйста, проходите.
Фекла — а за ней трое турецких воинов — направились вслед за Лешкой.
Тот нащупал ручку двери:
— Микол, эй, Микол! Хозяин!
— Что такое? — слышно было, как где-то наверху заскрипели ступеньки. — Молочнику, вроде, рано еще.
— Не молочник. Другие гости пожаловали.
— А-а-а… Господа османлы! — хозяин постоялого двора, спустившись со второго этажа вниз по скрипучей лестнице со свечой в руке, наконец, разглядел гостей. — Милости прошу. Желаете откушать?
— За тем и пришли, — хмуро буркнула Фекла. — Нарыскались по этим дурацким горам… и все зря. Давай, быстро пожарь нам мяса или курочку… Вина? Ты что, не в своем уме, гяур? Разве не слышал о том, что Аллах запрещает пить сок виноградной лозы правоверным?! Ах, у тебя найдется и пиво… Да, пиво уж точно — не из сока виноградной лозы. Пиво, пожалуй что, правоверным можно… А, как, парни?
Последнюю фразу девушка произнесла по-турецки, но старший тавуллярий ее хорошо понял — еще помнил язык, благодаря давнишней встрече с османским шпионом Фарраш-беем и все его компанией, не к ночи будь помянуты.
Лешка притаился у самой двери, в коридоре.
— Трактирщик! Что там у тебя за парень шастал сейчас по двору?
— Парень?
— Ну, тот, что тебя позвал? Он кто?
— А, этот… Актер. Балаганщик.
— Ясно… И все же… Куда он делся-то? Ага, верно, пошел к колодцу. Здесь в дом один вход?
— Да.
— Что ж, мимо не пройдет… Поговорим, посмотрим… Эй, хозяин, зажги-ка побольше свечей. Да не сальных, чучело, зажигай яркие, восковые.
А вот это уже пахло керосином! Лешка закусил губу. Что теперь делать? Бежать? Конечно. Однако, если захотят — поймают, утром, когда спадет туман, долина просматривается далеко. Эх, сейчас бы на ту сторону, в Валахию… Корабль. Ведь уже договориться с баркой — и такого удачного случая, скорее всего, больше не будет. До реки Ниш можно добраться, до самой реки… где-то там, рядом, по слухам, и встали лагерем крестоносцы. Жаль, если сорвется такая возможность… Впрочем, а почему сорвется?
Лешка осторожно, на цыпочках, прокрался в горницу и растолкал кого-то из близнецов:
— Вставай, Лука!
Парнишка открыл глаза:
— Я — Леонтий.
— Тсс! — Алексей зажал ему рот рукою. — Не кричи так. Вот что, Леонтий, где у нас грим?
— Грим? Зачем грим?
— Накрасишься, потом пойдешь на двор, умываться. Не сильно — просто размажешь по лицу грязь… Да, кудри… кудри тоже пригладь, намочи…
— Зачем это все?
— Нужно. Понимаешь? Нужно… Там, в трапезной, турки… Я скажу, что говорить… а чего — ни в коем случае. Ну, давай, мажься! Отыскал грим.
— Да…
Алексей подошел к окну. Узкое! Черт, узкое…
— Лука, протиснешься?
— Я Леонтий.
— Какая разница? Ну?
Юноша оперся руками о подоконник.
— Пролезешь, пролезешь — ты же уже тоньше меня.
— А очень нужно?
— Очень!
Леонтий вздохнул:
— Тогда попробую… Нет, полезу!
Он живо скинул рубаху и, без лишних слов, рыбкой нырнул в окно — да так ловко, что вмиг скрылся в тумане. И вот уже в окне показалась его довольная рожица:
— Ну, как?
— Отлично! Не знал, что ты так умеешь.
— Мы с братом бывшие акробаты… Плечо только поцарапал… Саднит.
— Ничего, всяко, заживет до свадьбы. Вот, — Лешка скинул с себя рубаху и протянул пареньку. — Возьми, наденешь.
— Но это же не моя!?
— Так надо. Запомнил, как себя вести? Сможешь все сделать, как сказано?
— Я же актер!
— Ну, ладно… Удачи тебе, Лука!
— Да я же…
— Знаю — Леонтий. Оговорился, извини.
Хрупкая фигура юноши скрылась в тумане.
Алексей выждал немного и выскользнул в коридор, поближе к трапезной. Затаился, прислушался… Ага! Кажется, вовремя. У-у-у, какие запахи! Прямо слюнки текут.
— Эй, парень, а ну, подойди сюда!
Вот он, голос Феклы!
— Так я ж к вам уже подходил!
Лука — ах, нет, Леонтий — ответил правильно, так, как учили.
— Ну, что, справил свои дела, вымылся?
— Да… ой, вы подошли так неожиданно, я даже испугался.
— Что-то ты во дворе показался мне вроде как выше…
— Туман.
— Ну да, вот именно, туман… Чего только не привидится!
— Так вы меня зачем-то звали?
— Звали? Н-нет, ты мне не нужен. Иди, иди, парень, спи.
Вежливо попрощавшись, Леонтий — точно, Леонтий! — быстро зашагал в людскую. Скользнув за парнишкой неслышной тенью, Алексей на ходу перекрестился: слава Богу, кажется, пронесло. И, тем не менее, он так и не уснул — еще бы! — ожидая от Феклы — или как ее там по-турецки? — любой самой неожиданной каверзы. Да уж, от этой коварной девчонки всего можно было ожидать.
Турки и Фекла покинули постоялый двор довольно быстро. Впрочем, на улице уже занималась заря. Пора было уходить и артистам.
Леша живо разбудил всех:
— Вставайте, други!
Споро поднявшись, вся труппа во главе с Периклосом отправилась в путь к причалу. Сонный Микол, хозяин постоялого двора, все же соизволил проснуться и проводил постояльцев до самых ворот. Прощаясь, придержал за рукав Лешку, шепнул:
— «Калим-бей» сегодня идет к Никополю.
— Какой Калим-бей? Ах, да, галера…