Итак, нужно было теперь проникнуть во дворец. Или не проникать – но как-то узнать, что же там все-таки происходит? И вот тут-то Максим вспомнил слова супруги о маленьких и неприметных людях, а таковых во дворце было пруд пруди. Осталось только лишь с ними сойтись… лучше всего – во время праздника в каком-нибудь храме.
– Думаю, храм Хатхор подойдет, – быстро сообразила Тейя. – Там такие милые жрецы, помнишь?
– Да помню, помню, – юный фараон засмеялся. – Учили тебя танцевать.
– Я сама кого хочешь научу!
Стали вспоминать дворцовых слуг – и это неожиданно оказалось самым трудным делом! Впрочем, почему ж неожиданно? Вполне следовало ожидать. Ну где там царственной чете обращать внимание на слуг? Разве что на самых близких, которых волей-неволей, а запомнишь. Но их во дворце вообще-то быть уже не должно. Самых близких изгнали… или ликвидировали подручные Сетнахта. Однако осталось множество других, числом около тысячи – всех же не могли ликвидировать! Зачем? Чтобы потом набирать новых, порождая различные слухи? Да и к чему – никто из них вблизи царственную чету и не видел.
– Повар, не помню, как его звали, но он очень вкусно жарил рыбу, – вспоминала Тейя. – Еще садовники, прачки…
– Вряд ли они выходят из дворца – там же целый город. – Макс покачал головой. – А если и выходят, то куда идут? В храм Хатхор? Вовсе не обязательно. Может, им вполне достаточно и дворцовых храмов. Мы ничего не знаем об этих маленьких людях, душа моя! Повторю по слогам – ни-че-го! И как узнать? Кто из них вообще может выходить из дворца? То есть не так – не может, а обязательно должен. Скажем, какие-нибудь там водители… гм… колесниц иди повозок. Кстати – да!
– А еще корабельщики, гребцы.
– Верно, милая! Царские барки ведь по земле не ездят. А барок, насколько я помню, при дворе фараона – при нашем с тобой дворе – много. Помнишь? Какие-то предназначены исключительно для нашей услады, какие-то грузовые, для хозяйственных дел: камни, там, привезти для гробниц и храмов и прочее. Кстати, а где они обычно находятся, все эти барки? У главной пристани?
– У дворцовой, ты хотел сказать, о, супруг мой!
– Точно! У дворцовой. Барки, конечно, охраняют от всякой там шелупони, не могут не охранять. А вот корабельщики… матросы, гребцы… они ведь должны где-то проводить время, в какой-нибудь харчевне на берегу, рядом.
– Там не одна харчевня, много.
– Вот и славно! То есть, наоборот, плохо. Была бы одна – было бы куда проще. Завтра же с утра туда и отправлюсь!
– А я? – обиженно воскликнула Тейя.
Максим потерся носом о щеку жены:
– А ты, душа моя, будешь сидеть дома. Слишком уж ты у меня привлекательная.
На берегу, у пристани, располагалось сразу несколько, так сказать, заведений общественного питания: три постоялых двора, три харчевни и две забегаловки прямо под открытым небом, точнее говоря – под пальмами. В них даже скамеек не было, не говоря уже о каких-то там столиках или подставках для кувшинов с вином. Вообще, жителям Черной земли никогда не приходило в голову усаживаться всем за большой стол, каждый ел и пил по отдельности либо небольшими группами, примостившись на корточках или на корнях деревьев. Еду покупали – вернее сказать, меняли – у хозяина жаровни, сиречь всего заведения. Он лично жарил рыбу да пек небольшие лепешки, а смуглый до черноты мальчишка-слуга, широко улыбаясь, разливал из большого кувшина пиво.
Собственно, сие заведение, которое Максим окрестил на парижский манер – «гингетт под пальмами», просто-напросто попалось на его пути первым. Туда и зашел, свернув с главной, ведущей к пристани улицы. Было еще рано, однако жаровня работала вовсю, а служка устал уже бегать с пивом – несмотря на ранний час, народу в «гингетте» хватало, все больше мускулистых мужчин в скудной одежке с бритыми наголо головами. Нет, один, даже парочка была все же в париках, к этим относились с почтением. Как и к Максу – его собственную шевелюру поначалу приняли за парик. И настороженно покосились – а что это здесь забыл столь важный молодой господин? Правда, потом, разглядев, ухмыльнулись и больше уже не обращали внимания, юноша лишь услыхал шепоток – «шардан». Ну да, он, конечно, был покрыт загаром, но не казался таким же смуглым, как почти все жители Черной земли, да и глаза у Максима были светлые. Житель далеких островов на Великой Зелени, бродяга, искатель удачи… Того же поля ягода, как и все здесь.
Вежливо поздоровавшись – «Пусть дома ваших Ка будут величавы!» – юноша присел рядом и, потягивая пиво, прислушался к разговорам. А они все больше касались мелей, порогов, пробоин… Ну точно – корабельщики! Те, что в париках, – кормщик с помощником, остальные гребцы. Завтракали перед трудной дорогой. Говорили о каких-то камнях, о доставке…
Максим обернулся к соседу:
– Далеко собрались, парни?
– На юг, как и всегда, – охотно отозвался мускулистый молодой человек в короткой набедренной повязке-схенти.
Улыбнувшись ему, как родному брату, Макс покосился на браслет на запястье матроса… или гребца. Красивый такой браслет, серебряный.
– Вижу, дела у вас идут неплохо.
– Клянусь Осирисом, так бы и всегда! – Парень хохотнул, и юный фараон, подозвав мальчишку-разносчика, тут же угостил собеседника пивом.
Тот не отказался и, посмотрев на поднимающееся над рекою солнце, сделал долгий глоток:
– Вижу, хочешь и сам попытать счастья на барках.
– Хотелось бы, – тут же поддакнул Макс. – Не знаю, правда, как это получится.
Гребец прищурился:
– Да уж, сейчас у всех экипажи полны. Правда, в плаванье всякое бывает. Кого-то крокодил съест, кто-то утонет. А хороших корабельщиков, – он быстро обернулся и понизил голос, – бывает, и сманят. Умельцы, они, знаешь, всем нужны.
– Это понятно. Так как бы и мне…
– Парень ты, я вижу, сильный, – оглядев Макса, обнадежил гребец. – К темпе гребли привыкнешь, у нас ведь грузовое судно, быстрота не особо нужна, однако против течения не каждый выдюжит.
– Я постараюсь. А что вы везете и куда отправляетесь?
– На юг, братец. Ох, и вкусное же пиво, еще бы выпил, клянусь Осирисом и Гором!
Макс живо подозвал мальчишку и выжидательно уставился на собеседника:
– Так куда ж вы?
– На юг поплывем, название я и не помню – Горсенеб, кормщик наш, знает. Везем алебастр и мери.
– Ты пей пиво-то, пей. Позволь узнать твое славное имя?
– Зовут меня Туи.
– А я – Джедеф. Так, значит, нельзя с вами?
– Да уж опоздал, не взыщи… Хотя! – Гребец задумчиво поскреб затылок. – Вот если б ты разбирался в камнях… У нас-то всех хватает, а вот кормщику Серенхебу, я слыхал, как раз очень нужен распорядитель груза, с прежним-то они чего-то не поладили, вот кормщик его и утопил.