– Как это – утопил?! – хлопнул глазами юноша. – Он что же, матерый убийца, этот твой Серенхеб?
– Так говорят – утопил, но никто не видел. Вообще Серенхеб скор на расправу, потому и народ у него не держится.
– Ага… и ты мне его предлагаешь? Спасибо, друг!
Туи улыбнулся:
– Это единственная для тебя возможность, Джедеф! Впрочем, что это я? Ты ж все равно ничего не понимаешь в камнях.
Максим неожиданно встрепенулся:
– Как раз понимаю! Покажи-ка мне, где тут этот твой скорый на расправу Серенхеб?
– Да нет его сейчас здесь, завтра будет. Вот так же, с утра. Приди к гребцам на завтрак – увидишь, не спутаешь.
– Завтра, говоришь?
– Ну да, завтра. А пока прощай, уходим. Пора в путь, видишь – кормщик зовет.
Пожелав гребцам удачного плаванья, Максим больше не стал никуда заходить, а, выкупавшись, отправился обратно домой, в недавно снятую хижину.
Ага! Стала Тейя его дожидаться, как же! Уже сидела во дворе, болтала с каким-то пареньком, с важным видом полировавшим небольшую статую. Похоже, паренек сей был помощником скульптора… или его рабом, что в принципе безразлично.
– Вот, Итауи показывает мне, как надо правильно наводить полировку, – обернувшись, с улыбкой пояснила Тейя. – Оказывается, это не просто так делается, а в зависимости от рода камня.
– Отлично! – Присев рядом на корточки, Максим радостно потер руки. Собственно, он так и предполагал после беседы с гребцом расспросить о камнях кого-нибудь в усадьбе скульптора. Ну, кому же и знать все о всяких там каменюках, как не скульптору и его ученикам?
А родная супруга что же, его в этом опередила? Стоп! Откуда она могла знать об утренней беседе? Ниоткуда. Тогда…
– Пойдем, я налью тебе пива, о муж мой. – Поднявшись на ноги, Тейя направилась к хижине, стройненькая, красивая, в белом коротком платье.
Ученик скульптора посмотрел ей вслед и восхищенно присвистнул:
– Повезло тебе с женою, лодочник!
– Лодочник?
– Ну да. Она мне тут рассказывала, как разбойники утопили вашу лодку.
– Ах да, да. – Молодой человек рассеянно помахал рукою.
Дойдя до хижины, он откинул входную циновку и, согнувшись, вошел внутрь.
– Сразу, как ты ушел, я подумала о скульпторе, – шепотом сообщила супруга. – Помнишь, мы с тобой говорили – он должен иметь заказы во дворце. Так вот – имеет! Увы, кроме этого, бедняга Итауи ничего не знает. Кто заказывает, почему – неизвестно. Известно только, что изготавливались статуи, жертвенные плиты, вазы, колонны. Обычные, в общем-то, заказы. Но – из дворца!
Помолчав, Тейя крепко обняла мужа:
– Скульптор… он должен знать! Я буду сегодня танцевать для него!
– Что ты еще задумала? – недовольно дернулся Макс. – Танцевать для всяких там…
– Успокойся, муж мой! Только лишь танцевать… причем вовсе не голой – не хочу, чтобы кто-то заметил сокола на моей спине.
– Все эти танцы для господ заканчиваются одним! – не сдавался Максим. – И ты хочешь…
– Я всего лишь хочу помочь нам! – Юная царевна гневно сверкнула глазами – это было видно даже здесь, в полутьме. – К тому же, я надеюсь, мы не задержимся здесь дольше, чем на пару дней. – Тейя брезгливо передернула плечами. – В этой гнусной нищете и мерзости! Вернуть то, что принадлежит нам по праву, мне и тебе! А для этого все средства хороши.
– Только не…
– Тсс!!! Я вовсе не собираюсь спать с кем-нибудь, кроме тебя, муж мой! Ты что же, перестал доверять мне?
– Ладно. – Максим махнул рукой. – Делай как знаешь, тебя уж не переспоришь.
– Да все у нас получится, все получится, милый! Вот увидишь, клянусь Осирисом и Хатхор!
– Хатхор…
– Да, я уже намекнула управителю двора о том, что раньше танцевала в храме Рогатой богини. А он сказал, что хозяин, скульптор Сетимес, очень любит танцы. Он позвал танцовщиц. И я сказала управителю, что тоже хочу попробовать.
– Ох, жена моя… Чувствую, придется нам уходить отсюда даже скорей, чем ты думаешь. Что же, ляг отдохни. А я пока поговорю с тем парнишкой, учеником. Расспрошу его о камнях.
– О камнях?!
– Да. И даже не знаю… Впрочем…
– Чего ты не знаешь?
Поцеловав жену, юный фараон вышел во двор, ничего не ответив. А что отвечать-то? Он и в самом деле не знал, как, устроившись на корабль, провести с собой жену? Если б климат был посуровее да носили б побольше одежды, можно было бы попробовать замаскировать Тейю под мальчишку-слугу: подстричь, обрядить в рубище. Может, где-нибудь в далеких северных краях это и сошло бы, да только не здесь! В здешнем подобии одежды пол уж никак не спутаешь. И как же, черт побери, быть?
Думать надобно, думать!
– Камни? – Ученик скульптора, не переставая полировать статую, быстро вскинул глаза. – Да, я знаю о них многое. Что ты хочешь услышать?
– Все, Итауи! Все, что ты знаешь.
Они проговорили почти до темноты. Точнее сказать, говорил один Итауи, Макс лишь слушал, время от времени задавая вопросы. А потом, когда в бархатном небе повисла луна, из господского дома донеслась музыка.
– Что, твой хозяин такой большой поклонник танцев? – криво улыбнулся Максим.
– Да, большой. – Ученик скульптора, осторожно поставив статуэтку на землю, поднялся и расправил плечи. – Он часто приглашает танцовщиц, не только на пир, а и так, посмотреть, полюбоваться. Его супруга, умершая три года назад, была из танцовщиц.
– Ах, вот оно что… Значит, умершая супруга… Слушай! А я бы тоже хотел посмотреть! Нельзя ли незаметно пробраться в дом?
– Что ты! Что ты! – Мальчишка испуганно замахал руками. – Там и слуги, и…
– Ну хоть одним бы глазком взглянуть, а? А я бы тебе подарил вот хоть этот браслет. Видишь, как сверкает?!
– Ммм…
Видно было, что пареньку, конечно, браслет не помешал бы… но вот страшновато было. А с другой стороны, браслет – богатство немалое. Но как подумаешь о наказании…
– Давай, давай, решайся же! – азартно подзуживал Макс. – Ну подумаешь, попадемся! Мы же не воровать пришли, просто посмотреть. Ценители танцев!
– Да, но…
– Вот, потрогай… Какой этот браслет тяжелый! Сколько в нем дебенов полновесной сверкающей меди! Прежде чем отказываться, подумай об этом, Итауи. Все это богатство может стать твоим.
– Хмм…
– И вот еще – чем ты рискуешь-то? Ну, в самом крайнем случае получишь на спину палок. Можно подумать, ты их раньше не получал… А браслет! Вот он!
– А, ладно! – Махнув рукой, ученик скульптора схватил браслет. – Будь что будет, и да поможет нам Амон. В конце концов, ты ведь не вор, правда?