— И что же получается: дети здесь или они где-то в другом месте? — спросила Стаблер.
— Можно еще раз пройтись по станции, — предложил Прибен, — и посчитать кровати и раскладушки.
— И куда же, блин, они все подевались сегодня утром? — поинтересовалась Стаблер, не особо рассчитывая на ответ. — Почему только ее оставили?
— Она не здешняя, — сказал он.
Трое его товарищей оглянулись на него. Он кивнул в сторону монитора.
— Она не отсюда. Не одна из этих семнадцати.
— Может, это — ее файл? — произнесла Стаблер, касаясь одного из открытых диалоговых окон.
— Нет, если внимательно посмотреть, — возразил он. — На фотографии нос и щеки другие.
— Тогда этот, — произнес Прибен, указывая на другой файл.
— Да нет же.
— Этот вроде подходит, — добавила Стаблер.
— Нет. Она не отсюда. — Он пристально посмотрел на них. — Возможно, именно поэтому она и не носила бирку с именем. Поэтому и не стоит искать ее в списке сотрудников.
— Мы уже решили, что этот список неполный, — сказал Прибен. — Она может оказаться и не сотрудником. Гостем, например, посетителем. Сестрой. Подругой. Или кем-нибудь еще, — добавил он. — Слушай, успокойся! Хватит того, что по твоей милости она лежит с раскроенным черепом.
Он хотел ответить, но снаружи поднялся ветер. Вертолет заходил на посадку.
Они вышли из помещения. Небо, уже не такое низкое, прояснялось, хотя дождь все еще моросил. Над океаном на горизонте клубилось темное предзнаменование настоящей бури.
«Пикадон» снижался, поднимая тучи брызг. Наконец, окруженный, как дымовой завесой, поднятой в воздух грязью, он опустился на землю, посреди двора станции. Винты постепенно останавливались, шум утих, и грязный туман начал рассеиваться.
Из люка по правому борту выпрыгнул Цицеро, за ним последовали сержант и рядовой Мартинз.
Цицеро направился прямо по грязи к ним.
— Все внутрь! — приказал он. — Кроме вас, Стаблер.
Они вернулись в помещение. Стаблер подошла к воротам и осталась там, беседуя с сержантом.
— Ситуация, похоже, не в твою пользу, — заметил Бигмаус.
— Отвали, — ответил он.
Они ждали в аппаратной, затем пришел Цицеро и привел Стаблер и Мартинза.
— На два слова, — пригласил его Цицеро, поручив остальным отыскать в компьютерной системе всю возможную информацию о станции.
— Стаблер говорит, вы несколько напуганы, — тихо произнес Цицеро, когда они остались вдвоем в коридоре около аппаратной.
— Я в порядке, сержант.
— Сегодня утром вы так не выглядели, — сказал Цицеро.
— Я в полном порядке. И утром. И сейчас.
— Стаблер так не считает. Она обеспокоена. Говорит, сильно нервничаете.
— Никак нет.
— Пора сказать вам, Блум. Прямо сейчас. Она больше не доверяет вам.
— Я в порядке, сержант.
— Ладно, расскажите мне о той женщине, — попросил Цицеро.
Он передал Цицеро свои антиблики, чтобы тот сам просмотрел запись, и объяснил, как мог, случившееся.
— Не уверен насчет оружия у нее, — произнес Цицеро. — Она и сама-то под вопросом. Вы искали пистолет?
— Прибен искал. И Стаблер.
— А вы нет, Блум?
— Я вытаскивал ее из ямы и оказывал помощь, сержант.
— Послушайте, Блум, по-моему, это как раз тот случай. Тот самый чертов случай. Насколько я понял из ваших ответов, вы действовали не так уж и неправильно. Но если она гражданское лицо — а выглядит она именно так, — без рапорта не обойтись. Подробнейший отчет. Она даже может претендовать на компенсацию морального ущерба, кто знает? Я вызову медиков, они возьмут у вас кровь на анализ. Вы принимали что-нибудь запрещенное?
— Никак нет.
— Точно?
— Так точно, сержант.
— И вы ничего не утаиваете от меня?
— Никак нет, сержант.
— Хорошо, Блум. Идемте, посмотрим и на нее тоже.
Он повел Цицеро к нише.
Девушки там не было. На обивке кушетки осталось небольшое пятнышко крови, и в воздухе еще стоял запах антисептического геля.
— Где она, Блум?
— Я… не могу знать, сержант.
— И никто не догадался присмотреть за ней?
Он не знал, что сказать. Ничего не оставалось, как ответить:
— Мы не догадались, сержант. Мы пытались выяснить, кто она.
— Лучше нам ее найти.
— Я сейчас же начну искать.
Цицеро покачал головой:
— Не вы, Блум.
Обернувшись, он позвал Мартинза, Прибена и Стаблер и приказал им начать поиски.
— Посидите в сторонке. Постарайтесь не вляпаться в другие неприятности, — посоветовал ему Цицеро. — Я вызову сюда медиков с вертолета, и они возьмут у вас анализ крови.
Он ушел в туалет и, расхаживая из угла в угол, постарался унять дрожь в руках до прибытия медиков. Осмотр, любой осмотр откроет все — следы уколов и прочие булавочные отметины в тех местах, где люди из корпорации брали у него образцы для анализов. Он не знал, какая часть процесса может открыться в результате анализа крови, но из всего комплекса того дерьма, который подготовил его организм к внедрению другого, что-нибудь да и отыщется.
Его загнали в угол. Он поставил на кон все и проиграл. Его карьера оказалась в месте, где пахло хуже, чем в туалетах на станции.
Было душно. От сырости и вони экскрементов тошнило. Он подошел к окну, чтобы, открыв его, впустить немного воздуха. Сетки на окнах, забитые мертвыми жуками, были прикручены намертво.
Кроме последнего окна. Там мертвые жуки валялись на полу под подоконником, потому что сетка была откреплена. Кто-то отвинтил крепления так, чтобы можно было открыть окно. И каждый раз, поднимая сетку, они тревожили жучиное кладбище.
Он открыл окно.
Запах стал еще хуже. Неодолимо хуже. Страх-змея задвигался, извиваясь, в его животе, когда он выглянул наружу.
Окна туалета выходили на мертвое пространство — то ли выгребную яму, то ли двор отбросов в тупике между крыльями станции. Прямо под окном пять человеческих трупов лежали лицами вверх, одежда к ним прилипла и застыла, кожа стала цвета белого сыра. Они так и лежали друг на друге, как были выброшены из этого окна. Черные жуки жужжали у бледных открытых ртов, поблескивали вокруг немигающих глаз или вокруг черно-красных порезов тяжелых проникающих ран.
Он отшатнулся, чувствуя, как на него, словно поезд, мчится панический страх. Окно хлопнуло, закрываясь, и его вырвало прямо на сетку, а затем еще раз на пол.