— Сергей, я не настолько глупа, как иногда выгляжу. Конечно же, спрашивала. Никто никогда не слышал о человеке с таким именем. Надеюсь, ты не станешь предполагать, что и он замаскировался?
— Нет, — вздыхаю я, — не стану.
— Я рада, — без тени улыбки произносит принцесса. — А по поводу наших дальнейших действий у тебя какие-нибудь идеи есть? Что мы будем делать?
— Что делать, что делать? — бормочу. — Сухари сушить… наверное.
— Не поняла. Зачем нам сухари?
— Не обращай внимания.
Дара на меня покосилась настороженно так, но промолчала. А ведь я уверен был, что в ответ тоже… местное идиоматическое выражение услышу.
Забавно, думаю, две недели уже бок о бок мы с принцессой по ее собственному королевству отколесили — и все равно угадать, что она в следующий миг скажет или сделает, получается у меня так же хорошо, как и в первый день. То есть очень плохо, практически никогда.
— И как это могло быть?
— Ты меня спрашиваешь?
— Ну, Ариниуса-то здесь нет. Кстати, — говорю, — давно хотел спросить: ему лет вообще сколько?
— Много.
— Так, может, у товарища заслуженного мага малость того… старческий склероз? И трактир этот Черносливный вовсе не в Пастушьей Норе? Или был в Норе, но уже лет двести как закрылся по причине тотальной непосещаемости?
— Может, — вздыхает Дара. — А может, и в Пастушьей Норе, и даже в наши дни, но где-то за тысячи лиг от Ак-Менола. Сомневаюсь, что название этой дыры являет собой оригинальную деталь исключительно моего королевства.
Минут пять мы с ней молча рядом сидели — она неподвижно, а я мыслительную деятельность стимулировать пытался: затылок чесал, нос, виски тер…
Особого толка от этой… стимуляции не воспоследовало. В смысле — та мысль, которая мне в голову почти в первый же момент после Дариных слов пришла, та в итоге и осталась.
— По-моему, — говорю, — все просто. Вон там, — киваю на околицу, — и в самом деле Великий Лес виднеется?
— После Косика и его трактира, — с сарказмом произносит Дарсолана, — я решусь сказать лишь то, что за изгородью виднеется какой-то лес.
— А одиннадцатые… то есть эльфы, в нем есть?
— Эльфы в нем, хвала богам, есть. Местные хором жаловались на них: дескать, не позволяют даже грибов у опушки собирать, а уж если кто зайдет с топором…
— То что?
— …то уйдет со стрелой. Если уйдет.
— Да уж… сурово.
— Ты хочешь предложить самим отправиться на поиски эльфов? — напрямик спрашивает Дара.
— Ну… на самом деле, — говорю, — я иного выхода просто не вижу. Не обратно же поворачивать.
— А помнишь ли ты, — насмешливо щурится принцесса, — что Великим этот лес называют совсем не за то, что в нем живут эльфы?
Я тоже улыбнулся.
— Догадываюсь. И что с того?
— Искать эльфа в лесу можно долго. Даже в маленьком лесу, даже в крохотной роще.
— А мы разве куда-то торопимся? — с наигранным недоумением осведомляюсь я. — Нет? Тогда в чем вопрос? Еды у нас на неделю, да и вообще… в лесу летом с голодухи помереть — это надо суметь постараться.
— Согласна, — кивает Дара.
— С чем согласна-то? — уточняю. — Насчет голодухи?
— И с идеей отправиться на поиски эльфов тоже.
Вещи у нас были заранее по мешкам разложены — расчет-то был, что в Норе встретим Косика, а дальше, — как ни обернется, — фургон при себе оставить шансов мало.
А жаль. Не чтоб особенно… просто привыкли мы к нему за эти недели. Хороший фургон. И кони хорошие.
Рисунок Дарин, правда, наполовину дождем смыло, наполовину солнце выжгло… до состояния малоразличимости.
Дара еще раз прошлась до поселян и вернулась с одним… дядьком, как старшина Раткевич таких называл. Условия наши — три недели держит фургон и коней у себя, а если не вернемся, дальше что сам захочет — его устраивали, что называется, на ура! Согласился даже с нами до опушки прокатиться.
Напоследок я не удержался — сунул в мешок свой лиарион. Не то, чтобы у меня виртуозная игра удавалась… но выступлениям принцессы аккомпанировать получалось вполне — народ в здешних деревнях музыкой не избалован, про Паганини с Шубертами отродясь не слыхивал.
Даре, впрочем, тоже нравилось — как она меня тогда, с третьего вечера сыграть для нее попросила, так и вошли у нас закатно-костровые концерты Сергея Малахова в традицию. Особенно ей «Темная ночь» понравилась…
…верю в тебя, в дорогую подругу мою.
Эта вера от пули меня темной ночью хранила…
Жаль прямо, что кинопередвижку какую-нибудь сюда пока не забросило. Толку, между прочим, было бы больше, чем с иного танка.
Ладно.
Сколько нам придется по лесу путешествовать, я даже и не гадал. Поставил мысленно — две недели, а дальше видно будет. И спокойно шел себе, чуть ли не насвистывал.
Пока не понял, что кто-то за нами следом идет.
Вернее сказать, не понял — почувствовал. У меня ухо на такие вещи натаскано — а пару раз ветки на спиной больно уж однотипно хрустели.
Попробовал глазом поймать — не получилось.
Ну-ну…
Прошли еще метров восемьсот, я еще один хруст «поймал» — и решил, что этот хвост надо в «языки» переводить. Благо имеется отработанная метода. Ценой в одну ручную гранату.
Конечно, с одной стороны, тратить целую гранату было категорически жалко. Но с другой — мало ли кто за нами увязаться мог?
— Привал пять минут, — командую, — отдыхаем.
За эти пять минут я спокойно, не торопясь, все приготовил. Осталось лишь место подобрать… а место нашлось почти сразу, как дальше пошли. Удобная такая тропинка, с обеих сторон кустами зажата.
Я наклонился, вроде как шнурок перевязать — у сапога шнурки, умно, ну да ладно — затем ко второй ноге…
— Значит так, — шепчу Даре, — идем не торопясь, но и ни в коем разе не оглядываясь.
Шагов на двадцать успели отойти, как грохнуло.
Будь там целая граната — кого-то бы неплохо посекло. Но поскольку нам экземпляр требовался в допросопригодном состоянии, дело обошлось легкой контузией и кучей всякого лесного мусора.
Мусор этот контуры искомого экземпляра и обозначил. Тоже мне… человек-невидимка.
Дара первой успела. Напрыгнула, сбила с ног, перекатила, я сверху навалился, поймал руку, выкрутил…
И улетел в кусты.
Встал, отряхнулся, рожу хмурую скорчил, без особого, впрочем, душевного напряга.
— Ну и где, досточтимый Ариниус, — спрашиваю, — ваши эльфы?