Лежим себе… не знаю, как у остальных, а у меня сил хватало лишь — чтоб не икать. И тут…
С другой стороны — сам дурак! Нет, чтобы отдельным конкретным приказом кого-нибудь на воздушное наблюдение пришпилить! Понадеялся на эльфа — он-то не осоловел, как мы трое, а глаз у него алмазней некуда. До сегодняшнего дня по части бдительности Колину равных не было, все первым замечал.
А сегодня сплоховал — и первым давешних птичек заметил гном.
— О, — говорит, — глядите! Летят!
Я голову задрал, и как раз в этот миг птички развернулись, и передняя — точь-в-точь, как «штукас», — перевернулась через крыло и в пике вошла.
Вскочил, котелок на костер опрокинул.
— Воздух! — ору. — В лес, живо!
Мы-то думали: они с крупную ворону размером. Ага… три раза. В смысле, в три раза крупнее! А в стае их сотни две, и, если на открытом пространстве навалятся, тут уж только успевай их очередями крестить!
Фигли не успел. Вернее, его жадность подвела — захотелось, видите ли, ничего врагу не оставить… и котелок тоже. А тот прямо с огня — вот и бежал гном на манер жонглера циркового, из руки в руку котелком перебрасываясь и всех своих подгорных богов при этом поминая!
Я до деревьев вторым добежал. Бросил мешок, поднял автомат, но эльф опять меня опередил.
— Сзади, Фигли! Настигает!
Гном услыхал, оглянулся… прыгнул, в воздухе извернулся и с размаху врезал передней «вороне» котелком по клюву — на всю опушку зазвенело.
Я был уверен, что после такого не то, что птица — дракон крылья склеит… вспоминая давешний тесак в кабаньем лбу. А эта тварь только головой ошалело так мотнула — и тут в нее следующая врезалась!
Больше за гномом никто не гнался — остальная стая над кабаньей тушей свалку затеяла.
Гном рядом со мной на землю плюхнулся, хрипит загнанно. Потом глянул на котелок — отшвырнул его в сторону, вскочил и начал на «ворон» кулаками махать и чего-то яростно-бессвязное орать!
Я котелок носком ботинка поддел, развернул — ровно посреди донца аккуратная такая сквозная дыра, словно штыком с маху ткнули.
Да уж, думаю, неслабые клювики у этих пташек.
— Все, — говорю, — больше костров не разводим.
— А я говорю, надо дождаться ночи и попробовать через дорогу!
Мы лежали на краю леса, в рощице. Вернее сказать, в бывшей рощице. По ней дня три-четыре назад то ли артполк отработал, то ли дивизион «катюш», то ли штурмовая авиадивизия. В общем, была рощица — и не стало рощицы. Остались пеньки обгорелые из золы торчать и десяток ям типа «воронка».
Вот в одной из этих ям мы и лежали. Мы с эльфом наверху, наблюдение вели, а Фигли с Дарой — на дне.
Я бинокль спрятал, съехал вниз.
— Товарищ гном, — укоризненно так начинаю. — Прояви ты, наконец, хоть какие-то зачатки сознательности! Сам же битый час наблюдал: усиленные патрули с нерегулярными интервалами. С учетом открытого пространства за дорогой… проще, — говорю, — туннель под ней вырыть, чем вот так, напролом дуриком ломиться.
— А что, — оживляется Фигли. — Отличная идея. Земля тут мягкая, так что я за три дня…
— Отставить!
Но сам не удержался — стряхнул золу, взял горсть земли, растер…
Не бог весть какая земля. Видывал я и получше, видывал и похуже. И не просто видывал, а на полный профиль в нее зарывался. В чем там землекопам выработку считают, в кубометрах? Сколько я кубометров за войну перекидал — подумать страшно! Иную как вспомнишь: смерзшаяся, вперемешку с камнями, не то, что лопаткой — взрывчаткой не продолбишь, но надо. А если нельзя, но очень надо, значит — можно!
— Фигли, — говорю, — ну что ты мелешь, какие три дня! Тут и за неделю до дороги не докопаешься!
Фигли неторопливо так встал, отряхнулся, подбоченился, рожу вызывающую скорчил.
— Малахов! Кто из нас двоих вообще гном?!
— Ты мне лучше скажи, — усмехаюсь, — кто из нас двоих Мюнхгаузен?
— Чего? Кто это еще такой?
— Это в мире Сергея был один барон, — поясняет Дара. — Мне про него Клименко рассказывал. Собрат нашего графа Дайва.
— Ну знаешь, — обиженно сопит Фигли. — Заявить гному, что в деле, касаемом горного ремесла, он может солгать! Да за такое оскорбление…
— …ты мне всю бороду по волоску повыдергаешь, — ехидно заканчиваю я.
И подбородок потираю. Гладкий.
Это Кара моя расстаралась — после того, как я ее ночью щетиной обколол. Приволокла откуда-то — кажется, от Елики — банку мази редкостной вонючести… и вот уже который день словно свежевыбритый хожу.
Гном за поддержкой на принцессу оглянулся — та отвернулась, явно еле-еле хихик сдерживает, — с полминуты еще глазами повращал, сплюнул вбок и сел обратно.
— Я для него, — бурчит, — голыми руками б до самой Цитадели Врага… а он…
Я рядом присел, за плечо обнял.
— Вот что, товарищ гном, — задушевно так говорю, — никто твоих горнопроходческих способностей под сомнение не ставит. И когда возникнет необходимость, приказ на рытье ты получишь непременно. Только в данный исторический момент, во-первых, необходимости таковой не наблюдается, а во-вторых… товарищ Фигли… ну признайся: загнул ведь ты насчет трех дней!
— Нет.
— Фигли… тут же метров… то есть верных тыщу шагов тянуть надо!
— Справился бы я, — бурчит гном. — В камне, бывало… а тут земля.
— Ох и упрямый же ты, — вздыхаю. — Ох и пенек бородатый. За что мы тебя только любим и ценим, а?
— Разумеется, за богатство, — говорит сверху Колин.
— Чего?!
— За богатство твоего внутреннего мира, — невозмутимо заканчивает эльф. — Ибо внешне ты старательно делаешь все, дабы заслужить репутацию мрачного, сварливого, упрямого и невыносимого в общении…
Договорить эльфу не дали. Гном подпрыгнул, схватил его за ноги, стащил вниз… внизу же эльф как-то умудрился верхом на гноме оказаться…
На дороге нас услышать, прикидываю, никак не должны — звук вверх уходит. Но все равно…
— Эй, эй, полегче… соберете сейчас всю здешнюю сажу, кто потом отстирывать будет? Дарсолана?
— На сей счет, — уже откуда-то из-под гнома невозмутимо отзывается Колин, — можешь не беспокоиться. К нашему паутинному шелку зола не пристает. Достаточно будет лишь — ай! — хорошенько встряхнуть.
— Все равно кончайте с балаганом, — говорю. — Нашли, понимаешь, достойное для себя занятие.
— Ничего, — неожиданно произносит Дара. — Пусть их. Как только узнают, как ты решил идти дальше…
Чувствую, в голове у меня шарики за ролики как-то не так позацеплялись.