— О! — выдохнула Кики, пораженная внезапно открывшейся красотой статуи.
Отмытая Пресвятая Дева, казалось, лучилась жизнью. Теплый свет множества свечей падал на ее голубое платье и глубокое золото волос, и казалось, что Пречистую Деву окружает прозрачная нежная радуга.
— Ты проделала отличную работу, дочь моя.
Голос Геи раздался сзади, и Кики, обернувшись, увидела богиню, присевшую на краешек ближайшей скамьи. Сегодня на ней было платье из шелка настолько белого и воздушного, что казалось, будто великая Гея поймала клочок облака и закуталась в него.
Кики окинула церковь быстрым взглядом. Она понятия не имела, когда ушли те два монаха, нос облегчением отметила, что внутри нет ни души.
— Я рада, что тебе нравится. — Кики вытерла мокрые руки о перепачканный балахон и подошла к Гее. Со вздохом она опустилась на пол у ног богини. Прислонившись к скамье, она улыбнулась Гее. — До чего же утомительное дело — обдирать всю эту паутину!
Гея посмотрела на статую.
— О ней не вспоминали многие годы. Я хочу, чтобы ты знала: ты не просто смыла с нее какое-то количество грязи. Ты смыла ненависть и пренебрежение.
— Как это? Я не понимаю.
— Ты поймешь, дочка. Ты поймешь. — Богиня протянула руку и отвела прядь волос с лица Кики. От этого прикосновения усталость девушки исчезла. — А теперь я чувствую, что ты подходишь к какому-то решению. Готова ли ты рассказать о нем?
Девушка кивнула. Глядя прямо в глаза богини, она сказала:
— Я люблю Дилана, и я хочу быть с ним всю жизнь.
Бесконечная печаль проскользнула по лицу Геи, но так мимолетно, что девушка решила: ей это просто почудилось.
— Что ж, Дилан — это мудрый выбор, — сказала Гея, нежно, по-матерински касаясь щеки девушки.
— Ты хочешь сказать — если не считать того, что я не могу жить в море, где Сарпедон может убить его и изнасиловать меня? — Кики уперлась локтями в колени и опустила голову на ладони.
— Я должна просто обратиться к Лиру с просьбой.
Кики покосилась на богиню, ничуть не обманутая той легкостью, что звучала в голосе Геи.
— Если бы это было так просто, ты бы давно это сделала, — сказала она.
— Но ты до сих пор не была уверена, что любишь Дилана, — возразила богиня.
— Ты думаешь, Лир к тебе прислушается? — осторожно спросила Кики, боясь надеяться.
Улыбка Геи была воплощенным соблазном.
— Прислушивался прежде. И ты — доказательство тому.
Кики чуть было не ляпнула, что Гее совершенно не обязательно вдаваться в подробности, но вовремя прикусила язык. Потом посмотрела на богиню и увидела, что та наблюдает за ней весело горящими глазами… обе расхохотались.
— Да, есть вещи, которых не хотят знать все дочери, — сказала Гея, отирая выступившие слезы.
— Да, в этом ты права, — согласилась Кики, потом добавила: — Вообще-то ты всегда права. А потому мне хочется знать, как ты думаешь: я действительно приняла правильное решение, выбрав Дилана?
— Прежде чем я тебе отвечу, я хочу, чтобы ты ответила на один мой вопрос, дочка. И не нужно ничего обдумывать; мне нужно знать, какой будет первая мысль, пришедшая тебе в голову. — И она быстро сказала: — Что тебе больше всего нравится в тритоне?
И Кики без малейших колебаний ответила:
— Его доброта.
— Ах, — вздохнула богиня. — Да, понимаю. Что ж, тогда я действительно уверена, что твой выбор правилен. Потому что когда волнение, вызываемое его телом, угаснет, а ты захочешь по-прежнему соблюдать клятвы, данные одному-единственному, доброта станет тем бальзамом, который исцелит раны, наносимые жизнью.
— Спасибо, мама, — тихо сказала Кики, и ее глаза наполнились слезами.
Неожиданно для себя Гея вдруг поняла, что и сама тоже старается сдержать слезы; и она осторожно откашлялась, прежде чем заговорить снова.
— Я пошлю зов Лиру сегодня ночью. Возможно, к завтрашнему вечеру у меня уже будут какие-то новости для тебя.
Сердце Кики подпрыгнуло.
— Тогда, может быть, мне уже вообще не придется возвращаться в человеческое тело!
Гея улыбнулась девушке, стараясь не показать печаль, охватившую ее.
— Может быть, — повторила она. — Но помни, дитя, у бессмертных свой счет времени, и боги не любят, когда их торопят. Возможно, Лира придется убеждать… — Гея повела бровями, как бы намекая на что-то.
У Кики слегка вытянулось лицо, и обе женщины надолго замолчали, и каждая задумалась о будущем. Богиня осторожно поглаживала волосы девушки.
Спустя несколько минут Кики сказала:
— Знаешь, здесь ведь не только статуя так запущена и забыта, — Коротким жестом девушка обвела левую часть церкви. — Здесь все в беспорядке, везде грязно. Как будто кто-то нарочно добивался, чтобы люди сюда не заглядывали. Ты не представляешь, сколько грязи я вытащила, а я ведь занималась только статуей и площадкой вокруг нее. — Кики показала на углы, скрытые в густой тени. — Я еще и не начинала убирать там, но пахнет оттуда так, будто какой-то зверь нагадил. Это просто отвратительно!
Богиня грустно покачала головой.
— Все это допустил Уильям и даже поощрял. Ему недостаточно, чтобы о статуе Божьей Матери забыли. Он хотел, чтобы она была запачкана и осквернена.
— Но почему? — воскликнула Кики. — Что с ним происходит?
— Уильям — запутавшаяся душа, отличный пример того, что происходит с человеком, который соединяет в себе наихудшие свойства власти. Он правит с помощью страха, манипулирует людьми, выискивает чужие слабости и использует их, чтобы никто не смог обнаружить его собственную слабость. Это особенно опасный путь для священнослужителя. Вместо воспитания и взращивания любви он пробуждает в своих последователях постоянный страх и лишает надежды на спасение. На самом-то деле он очень страстный человек и некогда был способен даровать большую любовь, — Гея вздохнула. — А теперь он печален и извращен. Мне его жаль, но я рада, что тебе не придется оставаться рядом с ним слишком долго, — Богиня покачала головой и отбросила волосы, как будто отмахиваясь от чего-то неприятного, — Ладно, хватит на сегодня унылого! Я должна подготовиться к разговору с Лиром, но сначала, я думаю, мне следует помочь моей трудолюбивой дочери в работе.
Богиня встала и подошла к статуе. Удивленная Кики последовала за Геей. Гея остановилась перед дочиста отмытой Пресвятой Девой.
— Да, я хорошо помню того молодого скульптора… он очень хотел добавить кое-что к волосам Марии, но настоятель, заказавший работу, не мог себе этого ПОЗВОЛИТЬ…
Гея умолкла, как будто втайне улыбаясь сама себе.
— Ты знала человека, который ее сделал? — заинтересованно спросила Кики.
— Разумеется! А иначе разве бы он смог изобразить меня, как ты думаешь? — Гея задорно улыбнулась девушке, — Я тогда приняла облик пастушки и «случайно» встретилась ему на пути, когда он молился о вдохновении перед началом работы над статуей Пречистой Девы. Мне приятно было ответить на молитвы столь талантливого художника. — Кокетливая улыбка богини стала шире, — И я всегда была уверена, что искусство не должно подчиняться деньгам. Ты согласна, дочка?