Персефона.
Рецепт сыра был написан на обороте. Лина еще раз прочитала его. Она не хотела им пользоваться, но Персефона была права: посетителям очень понравилась новинка, нельзя их разочаровывать.
Лина налила бокал «Пино Гриджио», оставив бутылку на стойке рядом с большой керамической миской, уже наполненной мягким сливочным сыром. Не нужно заглядывать в календарь, чтобы знать: сегодня полнолуние — достаточно выглянуть в кухонное окно. От луны никуда не деться. Белый круг ярко сиял в чистом ночном небе.
— Просто возьми и сделай это. Ты ведь не чужда магии. — Лина достала из шкафа мерную чашку. — И прекрати разговаривать сама с собой.
Она положила рецепт на стойку и принялась за дело.
Рецепт Персефоны был весьма многословен. Лина то и дело отхлебывала вино, пока читала его.
Наполни ту симпатичную желтую миску — ту, что цвета дикой жимолости, — мягким сыром. И разомни его. И, Лина, не используй те чудовищные низкокалорийные жиры, которые у вас так любят. Их вкус сродни проклятию!
Лина не удержалась от улыбки. Они с Персефоной одинаково относились к низкокалорийным жирам.
Потом добавь в сыр одну чашку твоего любимого белого вина и тщательно перемешай. Какое именно это будет вино, неважно, лишь бы оно было не слишком сладким. Лина, я просто очарована тем чудесным «Пино Гриджио Сайта Маргарита», которое нашла в твоем хранилище. Я искренне надеюсь, что матушка даст мне время пополнить твои запасы до того, как снова поменяет нас местами. А если нет — приношу искренние извинения за то, что почти все выпила.
Лина хихикнула. Извинения принимаются. Когда она вернулась, белого вина не нашлось ни капли.
Когда добавишь вино в мягкий сыр, выпей то, что останется в бутылке. Лина, нельзя недооценивать важность этого шага!
Лина налила себе еще бокал вина — после того, как добавила в сыр необходимое количество. Она старалась пить помедленнее, но ей очень хотелось покончить с этим делом...
Чем больше она пила, тем легче ей было признать, что Персефона совсем не шутила. Лина прочла следующую часть рецепта с рассеянной улыбкой.
Приготовь эту смесь в ночь полнолуния и поставь ее под старым дубом. Ты его знаешь. Он во дворе рядом с фонтаном. Я там рассеяла немножко магии весны. Не удивляйся, если заметишь там парочку нимф, хотя они, похоже, чувствуют себя очень неловко, появляясь в твоем мире. Прежде чем оставить там смесь, ты должна протанцевать три полных круга вокруг дерева, сосредоточившись на мысли о том, как прекрасна ночь. Лина, помни: тут нет каких-то определенных танцевальных па, просто прислушайся к своей душе и расслабься. Думаю, твое тело может удивить тебя... Меня оно уж точно удивило.
Лина застонала и снова прочитала последнюю строку. «Меня оно уж точно удивило». Она даже гадать не хотела, что имела в виду Персефона, но те обжигающие взгляды, что бросал на нее Скотт, и те усилия, которые ей пришлось приложить, чтобы не позволить ему то и дело касаться ее, наводили на определенные догадки.
Ну, в конце концов, она в теле Персефоны тоже не вела себя как девственница. Но ей не хотелось думать об этом. Она снова сосредоточилась на рецепте.
Готовую смесь забери на следующее утро. Ты должна разбавить ее в десять раз для употребления смертными. Лина, будь осторожна! Я с трудом могу вообразить, что случится, например, с Антоном, если он попробует смесь полной силы.
— Да уж, тут не до шуток, — пробормотала Лина. — Он, наверное, тут же отрастит крылья и улетит. — Она рассмеялась.
И вдруг спохватилась. Персефона только что заставила ее рассмеяться... дважды! А ведь ее даже нет здесь. Нечего и удивляться, что ее все так полюбили.
— Ладно, малыши, — сказала она Беспородному Пожирателю и Эдит-Анне. — Я намерена допить последний бокал, а потом возьму эту миску цвета дикой жимолости, поставлю ее под старым дубом, быстренько попрыгаю там — и отправлюсь в постель. — Она икнула, и ее любимцы посмотрели осуждающе. Они отлично понимали, что их хозяйка хватила лишку.
Лина обеими руками взяла миску и неуверенно направилась к двери. Эдит-Анна, конечно же, встала прямо на пути.
— Эй, только не надо дергаться, старушка. Я не собираюсь отправляться без тебя. — Была определенная польза в этой новой привязанности собаки к хозяйке: Эдит-Анну можно было не брать на поводок. — Мы скоро вернемся. Обещаю! — сказала Лина Пожирателю Колбас, наблюдавшему за ней одновременно осуждающе и беспокойно.
Ночь была довольно прохладной, и Лине, наверное, нужно было прихватить куртку, но кашемировый свитер с высоким воротом, добавленный Персефоной к ее гардеробу, был и без того уютным и теплым, хотя и нежно-розовым... такой цвет, как всегда казалось Лине, выглядел бы куда лучше на девочке-подростке, нежели на даме средних лет... и неважно, сколько комплиментов она заработала, нося его.
Забудь это, приказала себе Лина. У нее просто не было сил тревожиться еще и о своем гардеробе; и даже если бы у нее было время отправиться в большой поход по магазинам, все равно она мало что смогла бы изменить. За прошедшие шесть месяцев Персефона заменила все в ее платяных шкафах. Абсолютно все. От обуви и пиджаков до нижнего белья.
— И когда только эта девчонка все успевала? — спросила Лина у Эдит-Анны.
Собака негодующе фыркнула, держась почти вплотную к Лине.
Лина покачала головой.
— Совершенно этого не понимаю. Думаю, ей нужно теперь называться богиней покупок, а не богиней весны.
Лина хихикнула. Вообще-то она была довольно пьяна.
Она пошла по узкой дорожке, ведущей ко двору в центре жилого комплекса. Шум воды Лина услышала еще до того, как увидела фонтан. Шесть месяцев и две недели назад он ее успокаивал. Теперь же внутри все сжималось, когда она подходила к фонтану.
К счастью, во дворе никого не было. Лина посмотрела на наручные часы, повернув запястье так, чтобы на циферблат упал свет полной луны. 10.45. Неужели уже так поздно? Лина осторожно подкралась к старому дубу — тому самому, под которым обнаружила прекрасный нарцисс.
Дуб выглядел точно так же, как полгода назад. Тогда его ветви были голыми, на них едва набухли почки. И теперь ветви тоже были почти голыми. На них оставались висеть лишь редкие листочки цвета упаковочной бумаги. Толстые корявые корни выступали из земли. Лина медленно обошла вокруг дерева, всматриваясь в тени.
Но не было видно ничего, кроме корней. Не было затаившихся цветков, пахнущих первым поцелуем, лунным светом и весной. А чего она ожидала? Нахмурившись, Лина сунула глиняную миску со смесью мягкого сыра и вина в углубление между корнями у самого ствола дуба. Потом отступила назад.
Она как будто видела перед собой наставления Персефоны.
«Прежде чем оставить там смесь, ты должна протанцевать три полных круга вокруг дерева, сосредоточившись на мысли о том, как прекрасна ночь».