Артур смотрел, как она удаляется, и понимал, что теперь его задача многократно усложнилась.
Черт возьми, ну почему она?!
Все в нем противилось его задаче. Однако держаться теперь в стороне от Анны Макдугалл он не сможет. Он должен узнать о планах Макдугалла.
Скоро начнутся военные действия, и впервые Артур спрашивал себя, удастся ли ему остаться живым.
Войдя в солар отца, Анна откинула назад капюшон. Поставив на стол корзинку, она подошла к камину, в котором слабо потрескивал горящий торф. Даже летом от каменных стен замка веяло холодом, а внутри гуляли сквозняки.
Мать подняла глаза от нового шелкового знамени, которое вышивала, и хмуро посмотрела на дочь:
— Где ты была, Анни, любовь моя? Уже поздно.
Анна поцеловала ее.
— Относила пироги монахам в приорат.
Она встретила взгляд отца. Его лицо потемнело. Легкий наклон ее головы был ответом на незаданный вопрос.
— Ты наказала приготовить отвар из новой целебной травы, который порекомендовал мне отец Гилберт для лечения? — спросил отец, обращаясь к матери.
— Ох, совсем забыла! — воскликнула она и вскочила со своего кресла. — Сейчас же попрошу кухарку приготовить его.
Как только дверь за ней закрылась, отец повернулся к Анне:
— Король Эдуард не ответил?
Анна покачала головой:
— Иначе мы бы давно получили от него ответ.
Отец встал и принялся расхаживать по комнате, и с каждым шагом гнев его разгорался сильнее.
— Чертовы разбойники Брюса, должно быть, перехватили его письмо. Похоже, что больше половины наших писем не доходят до адресата, даже если нам помогают женщины. Но, раз мы не слышим ни слова о том, что солдаты уже на марше, думаю, можно считать, пока нам ничто не угрожает. Молодой Эдуард слишком занят, пытаясь спусти свою шкуру, и совершенно не думает о том, что нам нужна помощь.
После всего, что ее отец сделал для короля Эдуарда I, Анна не могла поверить, что новый король оставил его.
— Может, отправить еще одно послание?
— На это не остается времени, — раздраженно ответил отец. — Англичане действуют медленно. Они везут с собой весь свой скарб, включая посуду и мебель, и потому потратят недели на то, чтобы добраться до севера. Даже если бы Эдуард передумал, ему потребовалось бы время, чтобы поднять своих людей. Брюс и его свирепая банда мародеров будут здесь раньше, чем англичане погрузят свое добро на телеги.
Анна пыталась не принимать гнев отца на свой счет. У него были все основания для недовольства. Их враг насту пал на них, а на помощь им не спешил никто. Как и король Эдуард, граф Росс пока что не ответил на их мольбу о помощи и о том, чтобы объединить силы.
Становилось до боли ясно, что они один на один будут сражаться с Брюсом. И их будет восемьсот человек против трех тысяч.
От страха у Алны сдавило горло. Макдугаллы были отчаянными воинами, а ее отец одним из лучших полководцев в Шотландии, но смогут ли они победить врага при таком численном перевесе?
Их положение было мрачным, даже отчаянным. Но был способ, которым она могла хоть сколько-нибудь поправить дело.
Анна сжала складки плаща, будто цеплялась за канат, чтобы удержаться на ногах.
— А как насчет Росса? — спросила она тихо. — Еще есть время, чтобы он прибыл.
Отец бросил на нее пронизывающий взгляд.
— Да, но, как я уже сказал, он не появится.
Прочла ли она в его взгляде упрек? Сожалел ли он теперь, что предоставил ей право выбора?
Анна вздохнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение. На ее коже выступили бисеринки холодного пота. Грудь ее так сильно сдавило, что ей стало трудно дышать. Все инстинкты восставали против того, что она собиралась предложить, но выбора не было. Муж был самой малой ценой за выживание клана. Если бы понадобилось, ради этого она вышла бы и за самого дьявола.
— Что, если я дам ему основание пересмотреть свои позиции?
Отец взглянул на нее. По задумчивому блеску его глаз она догадалась, что он и сам собирался предложить ей это.
— Может, мне лично обратиться к графу? — Анна помолчала, продолжая отчаянно сжимать край плаща, так, что кровь отхлынула от кончиков пальцев. В ушах у нее стучало. Она слышала бешеное биение своего сердца.
«Все будет хорошо. Я сделаю все, как надо».
Сэр Артур был высоким, мускулистым и по-своему мрачно-красивым, но возле него она не испытывала нервной дрожи. Возможно, она преодолела свою неприязнь к воинам.
Сэр Артур. Ее сердце сжалось. Перед глазами мелькнуло его лицо, но Анна постаралась изгнать этот образ. Он ничего для нее не значит. Если на мгновение при воспоминании о нем сердце ее затрепетало, то она могла его успокоить. Даже если бы все сложилось по-другому, сэр Артур довольно ясно сообщил ей о своих чувствах, точнее, об их отсутствии.
Но ей придется потратить всю жизнь на то, чтобы забыть его поцелуй.
Отец ждал, что она скажет дальше, однако слова не шли.
— Что, если… — Она замолчала и силой заставила свои губы разжаться: — Если сэр Хью все еще хочет жениться на мне, тогда я согласна принять его предложение. А в ответ, возможно, граф окажет нам милость и присоединится к нам.
С минуту отец ничего не говорил и только внимательно смотрел на нее. Под его взглядом она почувствовала беспокойство.
— Думаешь, он все еще захочет на тебе жениться? Его не обрадовал твой отказ.
Щеки Анны вспыхнули, потому что она не подумала о возможном осложнении. Отец был прав. Молодой рыцарь разозлился. Его гордость была уязвлена, когда она ему отказала.
— Не знаю, но стоит попытаться.
— Мать этого не одобрит, — ответил отец и бросил взгляд на дверь. — Сейчас, когда Брюс и его люди рыщут по дорогам, они стали небезопасны.
Анна уже подумала об этом.
— Если со мной будет Алан, беспокоиться не о чем. Мы возьмем с собой большую свиту телохранителей.
Отец кивнул и почесал подбородок.
— Хорошо, — сказал он наконец. — С Аланом ты будешь в безопасности.
Он улыбнулся, и Анна с трудом подавила разочарование. Какая-то часть ее надеялась, что он откажется от этой мысли. Отец наклонился и поцеловал ее в макушку.
— Ты добрая девочка, Анни, любовь моя.
Обычно Анна расцветала от его похвал, но сейчас испытала желание заплакать. Ее счастье не имело большой цены, и все-таки чего-то оно стоило.
Он приподнял ее лицо за подбородок и заставил ее посмотреть ему в глаза. Она моргала, стараясь видеть ясно сквозь застилавшую зрение жаркую влажную дымку.