Сакстон не находил.
– Итак, вопрос первый: что вы знаете о Патрике, о кабаке «У Гиппопотама» и о рахиминистическом заговоре? И что вас – вас! – связывает с этой вшивой компанией, носящей кожаные трусы?
Сакстон поглядел на меня искоса, мученически взял из пачки «Белую овцу» и закурил. В кабинете завоняло помойкой, и я включил кондиционер.
– Ну так как?
Мишель сосредоточенно курил. Я снова запустил кассету «Кретинос Бэнд».
Некоторое время мы молчали, только супермузыканты на все лады издевались над своими инструментами, а я пил в задумчивости пиво.
Жаль, если Мишель мне ничего не расскажет. Впрочем, не беда: бандитскую группу «Конфетка» мы и так выловим. Куда она денется? Два других бандитских господина уже не сдюжили музыки и признались, что в кабаке «У гиппопотама» помимо рахиминистических кадров собирались и мафиозные элементы, и некоторые из них до того втянулись в политическую жизнь, что тоже переоделись в кожаные трусы и носки. Иными словами, в кабаке Патрика имела место смычка оппозиционной партии с мафиозными образованиями со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Один рахиминист показал кстати, что при нем господин по фамилии Сакстон упоминал про плантации опиумного мака. Что, безусловно, интересно.
И вот господин по фамилии Сакстон сидит передо мной на привинченном к полу стуле и не желает отвечать на вопросы. Вместо этого он нервно курит сигарету без фильтра и распространяет зловоние.
– Мне надо подумать, – произнес наконец Мишель.
– Валяйте, думайте… Вон там, на столе, возьмите бумагу, карандаш и набросайте на досуге, в камере, схему пути к опиумным полям, с которых вы снимаете дюжий урожай. – Я нажал на кнопку. – Жду вас буквально завтра в это же время. И чтобы я не забыл о вас, помните обо мне.
Вошел Кэннонбол Матс, один из старейших сотрудников управления, служивший еще при покойном герцоге: пузатый, угрюмого вида мужчина в форменной рубашке с закатанными рукавами и в черных брюках. Правое, весьма оволошенное запястье господина Матса украшала изящная цепь с серебряным полумесяцем. К слову сказать, Кэннонбол Матс – самый отчаянный сквернослов во всем управлении и в определенных жизненных ситуациях способен к поразительным речевым оборотам, что объясняется, конечно, богатейшим опытом службы и вращением в соответствующих кругах нашего населения, а также личным знакомством с Люлю Шоколадкой.
– Матс, – обратился я к нему, – отведите господина в его камеру. Проследите, чтобы он не зарезался карандашом и дайте ему послушать «Шесть маленьких в три ряда» из репертуара «Кретинос Бэнд».
Матс кивнул, шагнул к Сакстону и хлопнул его по плечу:
– Ну ты, самка мужчины, поднимай свой тощий зад. Пошли со мной, детка.
– Оскорбление! – ткнул в Матса пальцем вскочивший Мишель. Потом по лицу Сакстона пробежала легкая тучка недоумения: Мишель чувствовал, что Кэннонбол его как-то обозвал, но вот как – осознать был пока не в силах. (Действительно – самка мужчины… Раз есть такие звери, стало быть, должны быть и где-то, причем не так далеко, и самцы женщины. Ох, и сложна же жизнь в своих тонких проявлениях!)
Матс широко открыл глаза в удивлении: сегодня он был на редкость скромен в выражениях.
– Какое же тут оскорбление? – вступился я. – Просто господин Матс привык называть вещи своими именами. Зад у вас и правда тощий. Или вы не мужчина?.. Бумагу не забыли? Увидимся!
Дверь за Сакстоном и Матсом тихо закрылась.
…Ну зачем, зачем господину шерифу понадобилось срочно допрашивать этих бандитов, когда еще не найден Стэн Шатл и Арторикс не приведен полностью в человеческий вид, когда кругом полно другой, гораздо более важной работы? Ну зачем я торчу тут с этими идиотами и выуживаю малозначительные сведения о подпольных героиновых комбинатах и фабриках по производству красочных плакатов «Смерть Дройту»? Может быть, у шерифа мания величия?
Запищал селектор.
– Да?
– Шеф, – послышался голос дежурного, – к вам следует господин Шаттон. В руках у него ящик.
– Прекрасно. Не препятствуйте. Пусть следует. Вместе с ящиком… И пригласите ко мне мисс Энмайстер.
Я открыл ящик стола, где у меня устроен небольшой, но вместительный холодильник и достал очередную бутылку ледяного пива. Как и Шоколадка, я люблю, чтобы все необходимое было под руками.
В дверь слегка поскреблись, и на пороге появилась Лиззи – в обычном своем джинсовом костюме, с «береттой» на боку. Из-под челки блестел лукавый глаз. В правой руке Лиззи крутила узкие черные узкие очки.
– Звал? – спросила моя боевая подруга, даря мне нежный воздушный поцелуй.
– Именно! – Я основательно приложился к пиву, подошел к ней и поцеловал в макушку. – Лиззи, приведи в действие кофеварку и сделай пару эспрессо: тебе и Люлю, который будет сейчас здесь. Я подумал, что тебе может быть интересно, чем он нас порадует.
Лиззи кивнула и ушла в угол кабинета, где между двумя креслами у меня для таких случаев была предусмотрена кофеварка. Механизм заработал: зашипело. Кому-то может показаться, что я пригласил Лиззи непонятно зачем: ведь, содержание нашей вдумчивой беседы тут же станет известно в ее отделе, ибо таков уж удел службы контроля за информацией, будет накручено на большие бобины или сразу оцифровано и помещено в банк данных. Но лично мне гораздо приятнее, когда мой голос записывает не просто какой-то бездушный магнитофон, но это происходит в личном присутствии контролера, тем более такого прелестного, как госпожа Энсмайтсер. К тому же – как знать! – может, они выключают микрофоны в присутствии своих сотрудников.
Дверь без стука распахнулась: на пороге возник Люлю Шоколадка, облаченный в блестящую кирасу, поверх которой был надет неизменный зеленый верблюжий пиджак. По почкам Люлю хлопал легко узнаваемый «Хеклер-Кох Р7М13», а в пузо упирался довольно большой деревянный ящик.
– Приветик! – сказал он, по причине занятости рук делая энергичные жесты бровями, и продекламировал с пафосом: – Вот я стою пред тобой, Дройта Аллена посланник. Ящик руками держу, бросить куда – подскажи мне.
– Ящик ты на пол поставь, зад же приткни в эти кресла. Что ты вломился сюда, скорбный, с тяжелою ношей? – тут же нашелся я с ответом. Как приятно все-таки, когда знание гексаметра объединяет настоящих джентльменов!
Люлю хмыкнул, аккуратно поставил ящик у стола и плюхнулся в предложенное кресло. Лиззи уже несла дымящиеся чашки…
– Короче вот! – отпив глоток и благодарно оскалившись в сторону Лиззи, сказал Люлю и отодрал крышку у ящика. Мы заглянули внутрь и увидели там огромное количество черного цвета авторучек типа «Паркер».
– Это Аллен нашел в Арториксе, – объяснил Люлю.
– И?.. – поинтересовался я, задумчиво глотнув пива.
– Эти штуки являются индикаторами роботов, – стал объяснять Люлю. – Наверное, для себя делали, сукины дети, на всякий случай. Ну мы проверили – как будто бы мин нет, никаких посторонних функций. А действуют так. Если ты, скажем, беседуешь с кем-то и интересуешься, не с роботом ли, не дай Бог, то надо посмотреть на эту фиговину. – Люлю выхватил из груды одну ручку. – И если твой собеседник – робот, если у него всякая механическая начинка имеется, то вот этот конец у фиговины загорится красным. Поскольку не горит, значит, сейчас среди нас роботов нет. С чем я вас и поздравляю.