На окраине Грохена Нетоле преследовал последнего отца, вышедшего из Совета, — просто по той причине, что только он и пошел домой в одиночестве. Маленький, полный, чтобы не сказать об уважаемом человеке толстый, — вот каким он оказался. Лучше и не придумаешь; атори такими, наверное, не бывают. Правда, уже в пути Эшуд припомнил слова из Книги Войны о «всевозможных обличьях», но рассудил, что вероятность напороться на врага минимальна, или уж тогда весь Совет Святых Отцов города Грохеиа — банда замаскированных демонов.
Отец все шагал и шагал, без устали перебирая коротенькими ножками. Нетоле понял, что вот-вот уже покинет Грохен, и изменил первоначальному плану проводить коротышку до дому. «Грач» прибавил шагу и легко поравнялся с отцом, попытавшись заглянуть под капюшон. Ты что-то хочешь, сынок?
— Да, отец, мне бы с вами поговорить об одном важном деле.
— Отчего бы тебе не прийти завтра в Совет? — Отец даже не повернул головы.
— Дело не только важное, но и срочное. Завтра, возможно, меня не будет в Грохене, возможно также, что меня не будет в живых.
Из-под голубого капюшона донесся тяжелый вздох. Отец пошел наконец медленнее, свернул к обочине.
— Я отец Урле. Назовись.
— Я… Что. если я не стану лгать?
Врать отцу все же не хотелось, по крайней мере без явной на то необходимости. Еще меньше Эшуду хотелось говорить правду.
— От кого ты хочешь укрыться, сынок? От Неба? Это невозможно.
— Отец Урле, я укрываюсь от врагов Неба. Я хотел поговорить с вами о происходящем в Грохене.
— Да, да, в Грохене…— Отец покивал, вздохнул. — Отцы привозят девушек в Дом встреч, а оставшиеся без призрения женщины пристают к прохожим прямо на улицах. Ты об этом? Сынок, такие, как ты, подходят ко мне раз в неделю, и я всем говорю одно: увидимся завтра в Совете, или же я вынужден буду позвать дружинников.
— Да разве в этом городе можно найти стражу? — не удержался Эшуд. — Нет, я не о том, не про Дом встреч. Я хотел поговорить о Грохене вообще. Здесь так много нового, так часто появляются неожиданные вещи…
— Ты с гор спустился? Сынок, я и сам вижу, как тут много нового. И можешь не сомневаться, обо всех этих новшествах узнают все Советы Святых Отцов, наши гонцы постоянно проходят и через Ннкею, и через твой родной Иштемшир.
— Мой родной? — Эшуд не был к этому готов.
— Выговор, сынок, выговор. Да, в твоем городе понятия не имеют о происходящем здесь. Но не все. Отцы знают, бургомистр знает, полицмейстер знает, а полковник имперских гвардейцев знает и то, о чем ты понятия не имеешь. Иди спать, есть кому позаботиться о делах.
Нетоле едва удержался, чтобы не выругаться. Вот как, значит? Полицмейстер все знает? Но выдавать свою принадлежность к «грачам» не стоило, а пока Эшуд оправлялся от удара и сочинял новый вопрос, отец Урле зашагал дальше, видимо решив, что разговор окончен.
— Отец! — окликнул его Эшуд. А вы знаете про слухи? Говорят, на дороге появились целые отряды атори! Они ходят ночами и недавно убили восемь человек у одного трактира!
Тут уж настал черед пошатнуться Урле. Он быстро вернулся к фонарю и откинул наконец капюшон.
— Ты пересказываешь мне слухи, сынок? — У него оказалось черное толстоносое лицо никейда, еше одна неожиданность для Эшуда. — Я им не верю. Все правдивые новости попадают в газету. Ты грамотный? Тогда почитывай ее иногда, а дорогу тебе каждый покажет. Будь так добр, иди и выспись, или мне в самом деле придется позвать дружинников. Если же я узнаю, что ты распространяешь непроверенные слухи, то найду тебя — в Иштемшире не так уж много чернокожих, чисто говорящих на вельшейском.
— Газета? — не понял Нетоле. — Отец, я только хотел спросить вас…
— Ты уже спросил, а я уже ответил!
Урле снова повернулся и еще быстрее зашагал в темноту. Потрескивающий фонарь, под которым они стояли, был последним, здесь кончался город Грохен. Эшуд прикинул, что времени прошло уже порядком, надо пробираться к южной окраине, да так, чтобы не встретиться случайно с Леппе. Пора навестить Ларран, чтобы точно узнать, существует ли связь между атори и грохенскими новшествами.
Отец Урле ушел недалеко, он остановился в сотне росов и из темноты следил за удаляющимся незнакомцем. Будь под рукой арбалет, не удержался бы Урле, всадил болт между лопаток мерзавцу. А вот бросаться на него с саблей не хотелось — на улицах все же есть редкие прохожие, кто-то может случайно выглянуть в окно… Фигура невысокого, толстенького отца Урле всем известна.
«Уйдет, подонок, не разыщем… А ведь наверняка один из тех, что прикончили Луизу и Ромиля. Или это он убил Бохроса? Нет, тот был белый. — Урле лихорадочно соображал, кто сейчас может оказаться поблизости. Но колонны уже на марше, почти всех услали на проверку постов. Вешшер думает, что если не даст закрыться ворогам Иштемшира, то и дело в шляпе. Мол, все остальное — пустяки. И вот теперь у нас тут действует целая группа убийц, а значит, кто-то начал воевать раньше нас. Надо кидаться на штурм, пока не поздно, если уже не поздно. Да кто меня будет слушать? Разве что милейший граф Лец?»
Нетоле скрылся в конце улицы, а Урле продолжил путь. На дороге ему встретились несколько припозднившихся крестьян, которые и в слабом свете восходящей Медовой узнали отца, поздоровались. Он был популярной личностью, этот отец Урле, и вскоре ему предстояло всерьез проверить, насколько он популярен. Будут ли люди слушать его и еще нескольких лидеров? Если нет — потекут реки крови.
Крестьян не удивило появление Урле на ночной дороге — он всегда возвращался из Совета поздно и всегда пешком доходил до своего загородного домика. То, что отец живет в глуши, рискуя быть ограбленным какими-нибудь душегубами, а то и повстречаться с атори, воспринималось простым людом как проявление смелости, даже истинной святости. Между тем Урле с огромным удовольствием переселился бы в город, да вот только тогда пришлось бы отказаться от контроля за происходящим на дороге. Главное происходило не в Грохене.
От тракта вбок вела узкая тропинка, вьющаяся между зарослями колючего кустарника. До сих пор Урле было страшно ходить здесь, хотя атори убедили, что ни змеи, ни ядовитые насекомые терпеть не могут этого растения. Дом, с виду совершенно такой же, как и обычный крестьянский, стоял совершенно темным.
— Урле? — С земли поднялась могучая фигура.
— Да, это я, Манен. Кто сегодня у нас?
— Приходили опять те девки, у них теперь новая главная, Со… Софи-я. Еще дурее той, которая Лу…
— Луиза, — напомнил помощнику Урле. — Что хотели?
Да ничего. Они вроде как полдня спят, а потом не знают, чем заняться. С фермы их выставили после того, что натворили, вот они и злятся. Спрашивали почему-то графа Леда. Я соврал, что он здесь не бывает.
Они вошли в дом, зажгли свет. Ставни уже были крепко заперты, теперь та же участь досталась и двери. На столе оказался ужин, который для Урле, проспавшего в Совете всю вторую половину дня, исполнял скорее роль завтрака. Пока отец ел, помощник вынул из пола несколько досок. Под ними обнаружился небольшой подвальчик с удобной лесенкой, в темноту уходил узкий лаз. Манен спустился, поставил прямо напротив лаза свечу и вернулся к начальнику.