– Я не помню.
– Какая именно дверь нам нужна, брат Ян? – спросил Гаильф, постукивая посохом по мраморному полу. – Ты можешь это определить?
– Я пробую, – отозвался монах. – Но мне что-то мешает.
Что тут могло мешать? Разве только странный слабый запах, от которого начинала кружиться голова, будто от кружки крепкого пива. Или от не менее крепкого Удара по затылку.
За одной из дверей послышалась какая-то возня. И волшебники насторожились, сдвинулись тесней. Через секунду шум раздался с другой стороны.
– Кто-нибудь чувствует, что происходит? – спросил озабоченно нахмурившийся Рмоан.
Никто не отозвался.
Только вдруг невесть откуда взявшийся сквозняк хлопнул приоткрытой дверью. Громко щелкнул сработавший замок.
– Ладно, – решил седой Гаильф. – Двинемся наугад – сюда! – Его посох нацелился на одну из запертых дверей, выплюнул в нее сноп золотистых искр.
И тут комната начала меняться.
В стенах открылись крохотные отверстия – будто поры. По потолку черными зигзагами разбежались трещины. Вздрогнул мраморный пол, чуть опустился, чуть повернулся, чуть сдвинулся. И разводы отшлифованного мрамора сложились в знакомый символ – круг, перечеркнутый волнистыми линиями.
– Это ловушка! – отчаянно закричал монах. Четки его рассыпались. Запрыгали по полу круглые бусины. – Нам не уйти!
Что-то густое, темно-красное выступило из отверстий, потекло по стенам. Гремя цепями, упали из потолочных трещин хрустальные черепа с клубящейся внутри мглой, повисли над головами волшебников, раскачиваясь и крутясь. Разом открылись все двери. Со всех сторон ринулись в залу свирепые тралланы.
– В круг! – выкрикнул Гаильф и выставил перед собой посох, собираясь испепелить врагов. Да только ничего у него не вышло – тусклые рыжие искры запутались в бороде одного из тралланов, слегка ее подпалив.
Колдовство других волшебников сработало тоже не лучшим образом: короткое заклинание Жас Ле Итасла лишь на миг приостановило тралланов, молния Оромируса ушла в пол, огненные шары, порожденные Ухх Тухом, взмыли вверх к хрустальным черепам и, пшикнув, погасли.
– Нам что-то мешает! – прокричал Рмоан.
– Сила Драна, что же еще! – крикнул седой Гаильф, парируя посохом удар широкой зазубренной сабли.
Выросли в дверях человеческие фигуры, окутанные темной дымкой. Одновременно выхватили небольшие блестящие ножи, резанули себя по лицам, взмахнули руками, сея вокруг свежую кровь. Выдохнули:
– Хоммм!…
От этого звука заложило уши и в глазах помутилось. Тихо заскулив, упал на колени Далька. Схватил Тильта за руку, потянул к себе.
– Хоммм!…
Что-то кричали волшебники, но их почти не было слышно. Комната будто превратилась в огромный колокол. И он звучал – стенами своими, куполом:
– Хоммм!…
Тралланам этот оглушительный гул, кажется, не мешал. Они размахивали саблями, дубинами и топорами, со всех сторон атакуя волшебников. Те пытались защищаться: Гаильф ловко фехтовал шестом, стремительный Де-Лаус расшвыривал врагов пинками, толстый Ухх Тух, пыхтя, бил врагов по головам чьей-то оторванной рукой, швырялся сгустками огня выбивающийся из сил Оромирус.
Коротко рявкнул пистоль в руках траллана – схватившись за живот, упал Жас Ле Итасл. Окованный железом сапог наступил на плоскую бархатную шляпу, раздавил роскошное перо.
Заскрипел зубами Духовный Церковник, уронил плеть, которой только что стегал врагов по глазам. Вместе с плетью упала отсеченная кисть.
Поскользнулся в крови монах, не успел увернуться от сабли – и покатилась по мраморному полу голова с обритыми висками.
– Хоммм!…
Струилась по стенам кровь, лилась на пол. Все сильней раскачивались на цепях налившиеся темнотой черепа. Вился под потолком черный вихрь, разбрасывал жгуты тьмы, плел из них черную паутину. Неподвижные фигуры со страшными лицами, залитыми кровью, тянули вперед руки. С их пальцев срывались алые брызги и тонкие черные нити.
– Надо уходить! – прорвался сквозь гул голос Рмоана. – Кто может, уходите! Немедленно!
Он покачнулся, получив удар дубиной по плечу, упал. Тильт бросился к нему:
– Заберите меня!
– Ты?! – Глаза Рмоана вспыхнули бешеной злобой. – Ты?! – Его скрюченные руки схватили писца за горло. – Ты! – Обезумевший колдун, кажется, был готов перегрызть ему глотку. – Ты не должен писать эту Книгу! Ты должен умереть!
Тильт захрипел, теряя сознание. Краем глаза увидел, что справа от него возникло темное облако, и успел подумать, что это, наверное, пришла за ним смерть. Облако стремительно сгущалось, приобретая очертания человеческого тела.
Тильт зажмурился.
Одна из страшных фигур, замерших в дверях, вдруг пропала.
И появилась в самом центре сражения – там, где Тильт ждал свою смерть.
– Оставь его! – блестящий клинок в форме тополиного листа резанул Рмоана по запястьям.
Колдун зашипел и выпустил полузадушенного писца.
Изуродованное, залитое кровью лицо склонилось к Тильту:
– Ты жив, почтенный мастер? Ты слышишь меня? У смерти был очень знакомый голос.
– Тень? – Тильт открыл глаза. – Заталэйн?
– Ты должен закончить Книгу! Ползи к дверям! Сейчас же!
Опомнившийся Рмоан крепко схватил Заталэйна за ворот. Толстый Ухх Тух, увидев, кто оказался рядом, с воплем кинулся на нового врага, сорвал с его шеи амулет в виде черепа. Стремительно развернулся Оромирус, поднял над головой пылающий кулак.
– Служитель Драна! – торжествующе прокричал седой Гаильф и широко замахнулся посохом.
– Ползи! – закричал Заталэйн, пытаясь совладать с насевшими волшебниками. – Ты должен жить! Должен писать!
Тильт рванулся вперед. Почувствовал, как кто-то ухватил его за ногу. Вскрикнул от ужаса, дернулся, понимая, что сейчас любой из магов одним ударом может лишить его жизни.
– Подожди меня! Это был Далька.
Тильт обернулся, успел увидеть, как тянет к нему неестественно длинную руку колдун Рмоан, как тралланы рубят на куски волшебника, который так часто призывал не терять времени, как вспыхивает одежда на Заталэйне, а посох Гаильфа ломает ему шею…
– Ну что, выбрался?! – завопил в самое ухо Далька. – Выбрался на свою свободу?!
Далька змеей скользнул по скользкому от крови полу. Тильт прыгнул за ним, будто лягушка. Под руку попалось что-то округлое. Должно быть, бусина от монашеских четок.
Он глянул.
Нет, не бусина. Орех…
Чья-то нога больно пнула его по бедру. Железная подошва высекла искры перед самым носом. Перевернулась мертвая голова с обритыми висками, уставилась тусклыми глазами на пробирающихся мимо писцов…