— Она не способна анализировать данные, но все установления и законные акты находятся в ее активной памяти. Она при мне процитировала несколько таких установлений.
— Ax да, но как может она оспаривать решения императора, если они еще не приняты? — спросил Шалдам.
Хесбан тронул свой ус, еще больше нахмурившись. Но он удержался и не стал говорить о полном невежестве в имперском законодательстве, которое только что проявил кронпринц Шаддам.
— По взаимному согласию между Федеральным Советом Ландсраада и Домом Коррино, император обязан либо принять немедленное решение, либо созвать экстренное совещание Совета Безопасности для обсуждения вопроса. Если ваш отец в течение часа не предпримет никаких действий, посол Икса имеет полное право самостоятельно созвать Совет Безопасности.
— Совет Безопасности? — Эльруд скривился, словно от кислого, и посмотрел сначала на Хесбана, потом на Фенринга, словно прося у него о помощи.
— И какое же установление процитировала эта чертова баба?
— Том тридцатый, раздел шестой, пункт третий Великой Конвенции.
— О чем он гласит?
Хесбан глубоко вздохнул.
— Он касается военных действий между Домами, во время которого одна из сторон, вовлеченных в конфликт, обращается к императору. Есть установление, которое запрещает императору принимать сторону какого-либо Дома, участвующего в конфликте. В таких случаях вы должны выступать в качестве независимого и нейтрального арбитра. Нейтрального — да, но вы просто обязаны действовать. — Он шаркнул ногой. — Сир, боюсь, что я не понимаю причину вашего промедления. Ведь вы же не на стороне… тлейлаксов?
— Есть много вещей, которые ты не понимаешь, Эйкен, — ответил император. — Следуй моим желаниям.
Было видно, что канцлер уязвлен таким ответом.
— Мммм, — промычал Фенринг. Он походил взад-вперед за спинкой кресла, потом взял с подноса одну хрустящую вафлю. — Технически курьер права, сир. Вам нельзя откладывать решение на один-два дня. В установлении, между прочим, сказано, что Совет Безопасности, раз собравшись, не может разойтись, не приняв никакого решения.
В раздумье Фенринг приложил палец к губам.
— Враждующие стороны и их представители имеют право присутствовать на заседании Совета. В случае с Иксом их представителями могут быть члены Космической Гильдии и посол Пилру, который, могу добавить, имеет сына, — сыну этому в настоящий момент угрожает бунт на Иксе, — и еще одного сына — его недавно приняли в Гильдию.
— Вспомните также, что жена посла убита во время мятежа — добавил Хесбан. — Льется кровь и гибнут люди.
— Учитывая наши планы по использованию тлейлаксами заводов и производственных мощностей Икса, было бы лучше не допускать в это дело Гильдию, — брякнул Шаддам.
— Планы? — переспросил Хесбан. Канцлер был явно встревожен тем, что не имеет доступа к столь важной информации. Он повернулся к Эльруду. — Какие планы, сир?
— Потом, Эйкен, — нахмурился император. Неловко поерзав в кресле, он натянул мантию на свою впалую грудь.
— Черт бы побрал эту бабу!
— Члены Гильдии ожидают внизу вместе с ней, — настаивал на своем Эйкен. — Посол Пилру требует аудиенции. Очень скоро, может быть, через несколько минут, другие Дома получат известие об этой неприятной новости и тоже будут настаивать на действиях, особенно те, кто заседает в директорате ОСПЧТ. Беспорядки на Иксе будут иметь жестокие экономические последствия, по крайней мере в обозримом будущем.
— Принесите мне установления и приведите двух ментатов, чтобы я смог провести независимый анализ. Найдите что-нибудь, чтобы оградить нас от всего этого! — Император оживился, казалось, болезни покинули его. Кризис встряхнул его и вселил в старое тело новые силы. — Дом Коррино не должен иметь ничего общего с захватом Икса тлейлаксами. От этого зависит наше будущее.
— Как… вам будет угодно, сир. — Хесбан поклонился и покинул комнату, шурша своим темно-синим одеянием, все еще озадаченный, но беспрекословно повинующийся воле императора.
Через несколько минут слуга внес в помещение проектор и овальный экран из черного плаза. Помедлив, слуга поставил аппарат на стол. Фенринг установил его так, чтобы император мог лучше видеть экран.
Вернулся Хесбан в сопровождении двух ментатов, губы этих людей были красны от сока сафо. За дверями отборные сардаукары дворцовой гвардии едва сдерживали несколько представителей, которые требовали немедленной аудиенции. Громче всех требовал ее посол Пилру. Его высокий пронзительный голос явственно выделялся из хора других голосов.
Фенринг активировал данные, записанные на катушках проволоки шиги, а Хесбан вкратце пересказывал детали проблемы двум имперским ментатам. На экране заплясало изображение, черные слова на галахском языке, написанные на белом фоне. Стоя рядом с другом, Шаддам вперил взор в экран, словно прочтение текстов законов могло помочь ему разглядеть в них какие-то тонкости, недоступные прочим смертным.
Оба ментата стояли, напряженные и неподвижные, как статуи, анализируя каждый по отдельности закон и его толкующие кодексы.
— Для начала, — заговорил один из ментатов, — надо посмотреть раздел шесть, пункт третий.
По экрану стремительно побежали размазанные строчки, которые остановились на нужном месте. Один раздел высвечивался красным полем, через секунду в воздухе повисла голографическая копия страницы. Дубликат упал на колени к императору, так что текст могли прочесть и все присутствующие, не мешая Эльруду.
— Это не сработает, — сказал второй ментат. — Посмотрите ссылку в разделе семьдесят два, пункт третий, том двенадцатый.
Подавшись вперед, Эльруд внимательно читал установления. Потом он провел рукой вдоль листа, и тот исчез.
— Проклятая тухлая Гильдия, — сказал он. — Мы поставим их на колени, как только…
Фенринг громко закашлял, чтобы заставить замолчать императора, пока он не сболтнул лишнего.
Голографический проектор принялся за поиск, и ментаты замолчали. Канцлер Хесбан склонился над медленно проплывавшими перед его глазами листками с текстом.
— Будь прокляты эти установления! Все, что я хочу, это сбросить атомную бомбу на все эти законы и установления. Эльруд буквально дымился от злости. — Правлю я Империей или нет? Не трогай Ландсраад, не наступай на ноги Гильдии… император не должен кланяться никому.
— Совершенно верно, сир, — признал правоту господин Хесбан. — Но мы связаны договорами и союзами.
— Вот здесь кое-что можно выкопать, — заговорил Фен-ринг. — Приложение о Джихаде, раздел девяносто, пункт ноль-ноль-четыре. Он помолчал.
— В случаях, когда дело касается Джихада Слуг и ограничений, наложенных на общество после него, императору предоставляются дополнительные полномочия принимать решения относительно наказания тех, кто преступил запрет, касающийся производства мыслящих машин.