«На удачу», как выразилась девушка.
Взгляд ее в тот момент выражал тревогу, поэтому Марк ободряюще улыбнулся и, спрятав платок в карман, поблагодарил наследницу графа за заботу. Затем сыщик пожал руку самому Джону Малкому и заверил, что обязательно вернется в Сартон с трафаретом Малеро.
На том проводы закончилось, и Марк следом за Камнеглотами скрылся в карете. Кучер – кстати, тот самый, что едва не переехал сыщика парой дней раньше, – щелкнул кнутом, и экипаж тронулся с места.
Бойз смотрел в окно на машущую Джулию и улыбающегося графа, покуда это не стало абсолютно невозможным. Камнеглоты все это время о чем-то оживленно беседовали и временами смеялись.
Они уже подъезжали к северным воротам, когда карета резко затормозила – так резко, что Марк кубарем полетел с лавки прямо в объятия к дворфам.
Снаружи послышалась ругань – Бойз сразу узнал голос кучера.
Ему отвечал кто-то, и этот голос также показался Марку знакомым.
Посему он спешно поднялся, отряхнулся и решительно распахнул дверь кареты.
Слух не подвел Марка: кучер ругался с госпожой Гарт, матерью покойной Марты.
Завидев сыщика, она воскликнула:
– Господин Бойз, вы ли это?!
– Приветствую вас, госпожа Гарт, – сказал Марк и, спрыгнув на мостовую, подошел к женщине вплотную, после чего прошептал:
– У меня для вас новости. Давайте чуть отойдем, прежде чем я продолжу.
И добавил, уже громче:
– Барри, подожди меня чуток, я мигом.
Кучер кивнул. Сыщик ему, судя по всему, сразу не понравился, но он не мог нарушить приказ графа и потому подчинялся Марку, хоть и с явной неохотой.
Тем временем госпожа Гарт и Бойз уже отошли на достаточное расстояние от кареты и остановились возле здания, принадлежащего некоему Вилли Понку, местному сапожнику.
– Ну что же там у вас, господин Бойз? – спросила Лиза. Ей явно не терпелось поскорее узнать, что за новости принес Марк.
– Дело закрыто, госпожа Гарт, – вздохнув, ответил Марк.
– Как закрыто? Вы нашли мою дочь?
– Да, нашел… Она… мертва. Мне… очень жаль. А теперь позвольте откланяться…
Бойз поспешил вернуться обратно в карету, дабы не видеть реакции госпожи Гарт на его слова. Она так и не окликнула его.
Экипаж снова тронулся с места.
Марк еще долго смотрел на одинокую сгорбленную фигуру, стоящую под вывеской в форме сапога.
Одинокую…
Какое верное слово…
Бойз задернул штору и, опустив голову, закрыл глаза.
Черт, черт, черт…
Как же глупо все получилось! И почему он не удосужился сообщить о смерти Марты раньше? Вчера, к примеру, вполне можно было это сделать…
А теперь…
Разве так поступают сыщики?
Ему захотелось остановить карету, вернуться, успокоить женщину… но он не нашел в себе сил это сделать.
Возможно, все было бы проще, если бы речь шла о другой Марте.
– Что-то случилось, Марки? – поинтересовался Молот.
Сыщик открыл глаза, поднял голову и посмотрел на дворфа. Камнеглот выглядел обеспокоенным.
– В чем дело? – спросил он.
– Это – мать Марты. Я сказал ей, что ее дочь мертва, и вернулся в карету, не дожидаясь лишних вопросов…
– И что же? Что тебя так беспокоит?
– Но это… неправильно, Молот. Я – частный сыщик, взялся за этот заказ, и я обязан был сообщить заказчику о завершении дела, потом закрыть это дело… сообщить Зрячим о том, где находится тело убитой… Вместо этого я говорю два слова – и убегаю. И ничего не могу с собой поделать.
– Может, дело в этой самой… Марте? – неожиданно спросил Камнеглот.
Сыщик вздрогнул.
– С чего ты это взял? – хриплым от волнения голосом поинтересовался он.
– Это видно, Марки, – просто ответил Молот. – Я понял это еще во время твоего разговора с теми верзилами в «Пьяном шуте». Когда ты узнал о смерти Марты, ты побледнел. Сейчас, когда речь зашла об этой девушке, ты снова взволнован. Что вас связывало, Марки?
– Любовь, – ответил сыщик тихо.
– Любовь?
– Невзаимная любовь. Я любил ее, а она… даже не знала, как меня зовут.
– Вот оно что… – задумчиво протянул Молот.
Некоторое время они ехали молча, а потом старший Камнеглот сказал:
– Знаешь, Марки, один мудрый человек как-то сказал о жизни очень мудро… Он сказал так: «Жизнь – она ведь не для того, чтобы подохнуть. Жизнь – чтобы жить. И не слушай тех, кто говорит, что все бесполезно. Ты все еще живешь, а значит, это уже не напрасно. Сжимай кулаки, так, чтобы аж костяшки побелели, и продолжай драться за каждый клочок этого проклятого счастья. Только так в этой жизни можно победить». И это – как раз твой случай, Марки. Надо не сидеть и ждать чего-то, а сжимать кулаки и драться. Главное, не повтори своей ошибки в будущем… а о Марте забудь и обо всем, что с ней связано. Твоя жизнь все еще продолжается.
Марк молча кивнул и вновь уставился в окно.
На воротах путники долго не задержались: грамота за подписью и печатью графа тут же превратила обычно грубых и неприветливых стражников в самых любезных привратников на свете. Они пожелали экипажу счастливого пути, и карета покинула город.
Бойз, впрочем, на это никакого внимания не обращал. Он раздумывал над словами Молота.
Жизнь, чтобы жить.
Да, наверное, так и есть.
Если подумать, то ведь с Мартой его ничего и не связывало. Она действительно не знала, как его зовут, и никогда не обращала внимания на одинокого посетителя, сидящего за столиком у окна.
Нужно перевернуть эту страницу, начать все с чистого листа.
Пусть и сложно забыть о девушке своей мечты, но сделать это следует, ибо его жизнь действительно продолжается. Надо лишь учесть ошибки прошлого и не совершать их в будущем.
Как просто сказать и как сложно сделать…
Карета тряслась, подпрыгивала на ухабах; кучер кричал что-то, щелкал кнутом; о чем-то тихо беседовали дворфы.
Марк сжал кулаки.
Впереди ждет новое дело, и он должен сосредоточиться на нем. Старое завершено, убийцы найдены.
Мимолетом Бойз решил, что гонорара с госпожи Гарт не возьмет.
Это решение позволило чуть успокоить совесть, и тут же о себе во весь голос заявила усталость: слишком многое случилось с Марком за последние несколько дней.
Бойз и сам не заметил, как провалился в сон.
* * *
На Сартон угольного цвета покрывалом опустилась ночь.