Вчерашнее письмо она не получила, Беррингтон предусмотрительно стер его во время первого обыска. И это, второе, естественно, тоже, так как была лишена доступа в кабинет. Но где же список ФБР? Она могла получить его вчера утром, до того, как ей запретили вход. Может, спрятала где-нибудь? Беррингтон перебрал все ее файлы, помеченные «ФБР», «Ф.Б.Р.» (с точками) и «Федеральное бюро расследований». Ничего. Порылся в коробке с дискетами, которую обнаружил в ящике письменного стола, но это были копии компьютерных файлов.
– Эта чертова баба хранит здесь даже список покупок! – злобно пробормотал он.
Он снял трубку и позвонил Джиму.
– Ничего, – коротко бросил он.
– Но мы должны знать, кто был в этом списке! – пролаял в ответ Джим.
– Так что мне прикажешь делать, поймать ее и подвергнуть пыткам, что ли? – саркастически спросил Беррингтон.
– Список должен быть у нее, так?
– В компьютере его нет, стало быть, она переписала его и унесла с собой.
– Раз нет в офисе, значит, должен быть у нее дома.
– Логично. – Беррингтон понял, к чему клонит Джим. – В таком случае, не мог бы ты организовать… – Тут он запнулся, ему не хотелось произносить слова «обыск силами ФБР». – Не мог бы ты как-то проверить это?
– Думаю, да. Поскольку Дэвид Крин не предотвратил утечки информации, он все еще мой должник. Позвоню ему.
– Завтра утром – самое подходящее время. Слушания назначены на десять, так что она точно будет отсутствовать часа два.
– Понял. Сделаем. Но что, если она носит его с собой, в чертовой дамской сумочке? Что тогда?
– Не знаю. Доброй ночи, Джим.
Повесив трубку, Беррингтон еще какое-то время сидел в кабинете Джинни. Если завтра на слушаниях все сложится не так, как бы ему хотелось, то к обеду она, вполне возможно, вернется сюда со списком ФБР, вновь возьмется за свои исследования и погубит их всех.
«Этого нельзя допустить, – подумал он, – ни за что, ни в коем случае!»
Джинни проснулась в своей маленькой гостиной с белыми стенами. Она лежала на черном диване в объятиях Стива. На ней был только махровый халат цвета фуксии.
Как я здесь оказалась?
Полночи они со Стивом готовились к завтрашним слушаниям. Сердце у Джинни замирало от волнения – сегодня должна решиться ее судьба.
Но как получилось, что я лежу здесь рядом с ним?
Часа в три ночи она вдруг начала зевать и на мгновение закрыла глаза.
А дальше что?…
Должно быть, она уснула.
Наверное, Стив зашел в спальню, снял с кровати одеяло в сине-красную полоску и укутал ее. Потому что сейчас она была укрыта этим одеялом.
Но ведь не Стив же придумал для нее эту позу – она лежала, уткнувшись головой ему в живот и обняв за талию. Должно быть, она приняла ее во сне, неосознанно. Джинни смутилась. Интересно, что он теперь о ней подумает? Все это время она вела себя в его присутствии просто непристойно. Разделась догола, потом уснула, уткнувшись носом ему чуть ли не в причинное место. Точно они давным-давно любовники.
Что ж, у меня есть оправдание такому безобразному поведению: вся эта неделя была просто безобразной.
Сначала ей нахамил этот полицейский Макхенти, затем ограбил родной отец, потом эти обвинения в «Нью-Йорк таймс». Ей угрожал ножом Деннис Пинкер, ее уволили с работы, на нее напали в собственной машине. Не слишком ли для одной недели?…
Она потерла щеку в том месте, куда ее вчера ударил тот тип, двойник Стива. Опухоль немного спала. Физическая боль еще не самое страшное – она испытала сильнейшее психическое потрясение. Стоило вспомнить ту сцену в машине, и ее снова охватил гнев, захотелось собственными руками удушить подонка. Даже если забыть это нападение, выбросить его из головы, все равно оставался привкус несчастья, точно ее жизнь обесценилась после выходки этого психа.
Тем удивительнее казался тот факт, что она доверилась этому парню, Стиву. Смогла заснуть на диване рядом с тем, кто был точной копией ее обидчиков. Зато теперь она совершенно уверена в порядочности Стива. Да ни один мужчина на свете не способен провести ночь на диване рядом с девушкой и при этом не сделать никаких попыток к сближению.
Она нахмурилась. Нет, все же Стив что-то сделал вчера, смутно припомнила она, что-то милое и приятное. Да, ей снились сильные и нежные руки, ласково поглаживающие ее волосы. Именно эти поглаживания убаюкали ее, и она заснула крепко и сладко, как кошка, ласкаемая хозяином.
Улыбнувшись при этом воспоминании, она потянулась. Стив тут же проснулся.
– Ты не спишь?
Она зевнула и снова потянулась.
– Прости, что заснула прямо на тебе. Ты как?
– Левая нога затекла, я понял это часов в пять утра, но потом ничего, приспособился, и все было нормально.
Джинни села и слегка отодвинулась, чтобы лучше его видеть. Одежда измята, волосы встрепаны, на щеках и подбородке пробивается щетина, и все равно он просто красавчик.
– А ты спал?
Он отрицательно покачал головой:
– Не до того было. Был занят твоим созерцанием.
– Только не вздумай говорить, что я храпела.
– Ты не храпела. Немножко посапывала во сне, вот и все. И еще изо рта шла слюна. – И он указал на мокрое пятно на своих брюках.
– О Господи! – Джинни вскочила. Тут ее внимание привлекли ярко-синие настенные часы, они показывали восемь тридцать. – Времени у нас в обрез, – сказала она. – Слушания назначены на десять.
– Тогда иди принимай душ, а я сварю кофе.
Она изумленно уставилась на него. Нет, он так добр и благороден, что просто оторопь берет. Таких парней не бывает.
– Ты что, явился от Санта-Клауса?
Он рассмеялся.
– Согласно твоей теории, я явился из лабораторной пробирки. – Тут лицо его помрачнело. – Черт его знает, так оно или нет…
Настроение Стива передалось Джинни. Она прошла в ванную, скинула одежду, встала под душ. Густо намыливая волосы шампунем, размышляла о том, как непросто складывалась ее жизнь последние десять лет, как много она трудилась, сочетая занятия наукой со спортивными тренировками, как сложно было доказать коллегам-ученым, что она не хуже их, преодолеть все препятствия, связанные с получением степени. Она работала как проклятая, чтобы добиться своего сегодняшнего статуса, потому что хотела стать настоящим ученым, помочь человечеству и лучше понять себя. И вот теперь Беррингтон Джонс собирается лишить ее всего этого.