— Давайте пройдемся немного и подышим свежим воздухом, этим даром Божьим, после духоты соборной, — предложил Эадульф почти елейным голосом.
Фидельма шла по одну руку от Ательнота, Эадульф — по другую.
— Ты знал настоятельницу Этайн? — спросил Эадульф почти небрежно.
Ательнот бросил быстрый взгляд в его сторону.
— Это зависит от того, что ты имеешь в виду, — ответил он.
— Возможно, мне лучше переиначить вопрос? — быстро сказал Эадульф. — Как хорошо ты знал Этайн из Кильдара?
Ательнот нахмурился. Лицо его покраснело, он колебался. Потом коротко ответил:
— Недостаточно хорошо.
— Недостаточно насколько? — не отставала Фидельма, довольная тем, как монах-сакс начал допрос.
— Я познакомился с ней всего четыре дня тому назад.
Поскольку никто ничего не сказал, Ательнот поторопился добавить:
— Епископ Колман позвал меня к себе неделю назад и сказал, что ему донесли, что прибывает настоятельница Этайн из Кильдара, чтобы принять участие в большом синоде. Ее корабль пристал в порту Равенгласс в королевстве Регед. Ее ждал путь через высокие холмы Катрайта. Колман попросил меня взять нескольких братьев и отправиться в Катрайт, чтобы встретить настоятельницу и препроводить ее в Витби. Так я и сделал.
— Это была твоя первая встреча с настоятельницей? — Фидельма требовала подтверждения.
Ательнот настороженно нахмурился.
— Почему ты задаешь такой вопрос?
— Мы хотим получить четкую картину последних дней Этайн, — пояснил Эадульф.
— В таком случае — да. Это была моя первая встреча с ней.
Фидельма и Эадульф переглянулись. Оба были уверены, что Ательнот лжет. Но почему?
— И ничего неподобающего не произошло во время вашего путешествия сюда, в Стренескальк? — спросил немного спустя Эадульф.
— Ничего.
— Ты не вступал ни в какие споры с настоятельницей или ее спутниками?
Ательнот прикусил губу.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — угрюмо сказал он.
— Но послушай, — вкрадчиво сказала Фидельма, — ты известен как пылкий сторонник Рима, а настоятельница Этайн была главным защитником обычая Колумбы. Конечно, вы обменялись какими-то словами? В конце концов, вы с ней и ее свитой были в пути два-три дня.
Ательнот пожал плечами.
— А, это. Конечно, мы кое-что обсуждали.
— Кое-что?
Вздох Ательнота говорил о плохо скрываемом раздражении.
— У нас был один спор, вот и все. Я сказал ей, что я думаю. В этом нет преступления.
— Конечно, нет. Но не опустился ли ваш спор до какого-либо рукоприкладства?
Ательнот вспыхнул.
— Одного молодого колумбианского монаха пришлось удерживать. По его молодости это простительно, потому что у него нет понятия о мудрости и достижении цели иным путем, кроме насилия. Глупый юнец. Это не имело последствий.
— А когда вы прибыли сюда, что тогда?
— Тогда я исполнил свои обязанности перед епископом. Я благополучно доставил настоятельницу и ее свиту в этот монастырь, вот и все.
— Все? — Голос Фидельмы звучал резко.
Ательнот взглянул на нее и ничего не ответил.
— Разве ты не видел ее потом, после того как привез ее в безопасную обитель за этими стенами? — подсказал Эадульф.
Ательнот покачал головой, крепко сжав губы.
— Итак. — Фидельма испустила долгий вздох. — Ты не заходил к ней в келью и не хотел говорить с ней наедине?
Фидельма прямо-таки видела, как напряженно работает мысль монаха; она заметила, что глаза у него слегка расширились, когда он вспомнил о свидетельнице своего опрометчивого поступка.
— Ах да…
— Да?
— Я заходил к ней один раз.
— Когда и с какой целью?
Ательнот явно насторожился. Фидельма даже ощутила к нему холодноватое сочувствие — бедняга изо всех сил пытается выдумать благовидное объяснение.
— Сразу же по завершении утренней трапезы в первый день дебатов. В день ее смерти. Я хотел вернуть одну вещицу, принадлежавшую настоятельнице. Вещицу, которую она обронила во время нашего путешествия из Катрайта.
— Вот как? — Эадульф почесал за ухом. — Почему она не была возвращена раньше?
— Я… я только что обнаружил ее.
— И ты вернул ее — что это было?
— Застежка, — ответил Ательнот уверенно. — И я не вернул ее.
— Почему?
— Когда я пришел к настоятельнице, она была не одна.
— Так почему же ты просто не оставил застежку?
— Я хотел поговорить с ней. — Ательнот снова замешкался и прикусил губу. — Я решил, что верну позже.
— И ты вернул?
— Прошу прощения?
— Ты вернул ее позже?
— Позже настоятельница была найдена мертвой.
— Так что застежка все еще у тебя?
— Да.
Сестра Фидельма молча протянула руку.
— Ее нет при мне.
— Хорошо, — улыбнулась Фидельма. — Мы проводим тебя до твоей кельи. Полагаю, она там?
Ательнот, поколебавшись, медленно кивнул.
— Веди нас, — предложил Эадульф.
Ательнот сделал шаг и снова остановился.
— Что такого важного в этой застежке? — нерешительно спросил он.
— Мы ничего не можем сказать, пока не увидим ее, — спокойно ответила Фидельма. — В данный момент мы должны узнать и проверить все, что относится к настоятельнице.
Ательнот раздраженно фыркнул.
— Ну, если вы ищете подозреваемого, я могу назвать такого. Когда я пришел к настоятельнице, чтобы отдать ей застежку, там была эта странная монахиня.
Фидельма недоверчиво подняла бровь.
— Ты говоришь о сестре Гвид?
— Гвид! — Ательнот кивнул. — Пиктская девушка, которая так обидчива и ревнива по мелочам. Пикты всегда были врагами нашего рода. Мой отец был убит во время пиктских войн. Она всегда была с настоятельницей.
— А почему бы и нет? — возразила Фидельма. — Она была ее секретарем.
Ательнот скривился, словно от удивления.
— Я знал, что настоятельница Этайн назначила эту девушку своим секретарем. Из жалости, полагаю? Девушка ходила за настоятельницей, как собака за овцой. Можете себе представить, она воображала, будто настоятельница — это воплощение какой-то великой святой.
— Но Этайн послала приглашение Гвид приехать сюда с Ионы и быть ее секретарем, — заметила Фидельма. — Почему ты решил, что она это сделала из жалости?