— С Акакием на морозе целоваться у тебя есть здоровье, — буркнул Сильвестр. — Да ладно‑ладно, я пошутил. Мы сделаем умнее — оставим на могиле Аршанской приманку. Может быть, не слишком этично, но я не вижу другого выхода. У этого типа газированные мозги. В том смысле, что он все‑таки слегка — того. Ходить в изумрудной кепке, чтобы продемонстрировать нежные чувства… Адекватному мужчине такое врядли вообще придет в голову. Кроме того, наш красавчик сентиментален. Это можно заключить из его стихов. Дешевые рефрены… Я изменился, Ира, изменился! И вот еще: Узнай меня, узнай!
— Вы несправедливы, — обиделась за автора Майя. — По‑моему, это очень душевные стихи.
— Графоманство, — отрезал Сильвестр. — Из серии: «Заря горит над речкою, а я сижу за печкою».
— А какую приманку мы оставим на могиле Аршанской?
Заявление босса не добавило Майе хорошего настроения. Без слов было ясно, что ей так и так придется пилить на кладбище, хорошо бы еще не ночью.
— Мы тоже напишем ему стихи, — важно сказал Сильвестр. — Тогда уж не придется за ним бегать, он сам придет. Сюда, к нам.
Он схватил лист бумаги, карандаш и углубился в творческий процесс. Майя с удовольствием наблюдала за его муками, потому что, подбирая рифмы, босс от напряжения то задирал по очереди брови, то высовывал кончик языка, похожий на мармеладку. Наконец все было готово, и он победно посмотрел на свою помощницу.
— Вот. Нужно это переписать, засунуть в пакетик, чтобы бумага не размокла, и подумать, как лучше пристроить. Записка должна быть заметна всякому, кто подойдет к могиле.
— Можно? — Майя протянула руку и взяла у него черновик. Поднесла поближе к глазам и вслух прочитала:
Тебя, конечно, я узнала, милый.
Ведь ты любил меня со всею силой!
Записку я у друга оставляю
И больше ничего не добавляю.
— Ниже будет адрес друга, то есть мой, — деловито пояснил Сильвестр. — Твой зеленый человечек обязательно прибежит, даже сомневаться нечего! Ну, как?
— Ужасно, — честно ответила Майя.
— Только не говори мне, что это кощунство, я и сам знаю, — дернул он уголком рта. — Просто выбора нет. Нам нужен этот тип — и баста.
После слова «баста» Майя поняла, что придется ей собираться в поход. Однако Сильвестр решил иначе:
— Дождемся утра, — сказал он. — Метеорологи обещали потепление и солнце. Ты ведь любишь солнце?
Однако метеорологи оказались не на высоте. С утра на улицу было страшно выходить. Майя посмотрела на босса с укором собаки, которую злой хозяин погнал на улицу. Тот торопил ее, а записку, загодя запаянную в целлофан, давно держал наготове.
Майя вышла во двор, и ветер сразу же схватил ее в охапку, рассчитывая побороться. Она наклонилась вперед, чтобы он не унес ее к чертовой бабушке. Вокруг царил серо‑белый хаос. Все живое попряталось, только шафранные кошачьи глаза следили за прохожими из подвала. Фонари шатались среди метели, как пьяные. Костлявые деревья переминались с ноги на ногу, шевеля ветвями, туго забинтованными мокрым снегом. То и дело от висящей над городом непогоды отламывались куски и с уханьем шлепались вниз. В тяжелых сугробах от них оставались черные воронки.
Желание вернуться домой было настолько сильным, что Майя ему едва не поддалась. Потом она вспомнила лицо Сильвестра, провожавшего ее «на дело». Оно выражало жадное ожидание. С такими лицами дети пускают в пруд свои новые игрушечные пароходы.
К остановке подскочил чахоточный автобус, с визгом отворив двери. Майя тяжело вздохнула и вскочила на подножку. С задачей своей она справилась на «отлично», записку оставила на видном месте и прикрепила так, чтобы не унес ветер. Теперь оставалось только ждать результата. Сильвестр был уверен, что мышеловка сработает, и экзальтированная зеленая мышь соблазнится явно фальшивым сыром.
Реклама — двигатель дедукции. В поисках фотомодели. Майя — веселая и находчивая.
Уютно расположившись на диване, Сильвестр неторопливо перелистывал страницы журнала «Блеск». В результате раскопок, произведенных в кабинете Бессонова, Майе удалось найти все номера за этот год и еще десяток — за прошлый. Эти журналы редакция аккуратно присылала домой своему постоянному автору.
Слева от Сильвестра лежали номера непрочитанные, по правую руку — те, что он уже просмотрел. Майя периодически заглядывала в комнату и видела, что шеф, разглядывая красочные страницы, то хмурится, то улыбается. Один раз он громко рассмеялся. Но чаще с задумчивым видом подолгу во что‑то всматривался. Процесс погружения в пучину гламурной жизни длился часов пять. За это время Майя успела переделать кучу полезных дел, сходить в магазин и даже поговорить по телефону с двумя подругами, у которых имелись мужья и, следовательно, совершенно определенные темы для разговоров.
Наконец, уже в десятом часу вечера, до нее донесся бодрый голос шефа:
— Вот теперь можно и передохнуть!
Войдя в комнату, Майя увидела, что все журналы уже сложены в одну, правую стопку, а несколько экземпляров лежат на полу. Она вопросительно уставилась на Сильвестра.
— Будем пить чай, — жизнерадостно заявил тот, но, уловив безмолвный вопрос, уточнил: — Только вот уберем куда‑нибудь все это хозяйство.
И он кивнул головой в сторону журнальной пирамиды на диване.
— А это? — Майя показала рукой на пол.
— А это я сейчас…
И Сильвестр, ловко собрав лежащие на полу экземпляры, аккуратно положил их на журнальный столик. Затем они вместе перетащили кучу «Блеска» в его кабинет, после чего отправились на кухню.
— Ну что, босс? — решилась начать разговор Майя, разливая чай. — Есть результат? Мне показалось, вы серьезно увлеклись чтением.
— Очень познавательно, — поделился с ней впечатлениями Сильвестр. — Специально я не стал бы изучать этот восхитительно‑бессмысленный мир, а по случаю — почему нет?
— Потрясены?
— А то! Постиг тайны макияжа, ознакомился с десятком взаимоисключающих диет, вооружился глубинными знаниями о том, как надо собираться в отпуск. Знаю десять способов соблазнить любого мужчину. Жаль, мне это никогда не пригодится. Да! Конечно же, еще реклама. Вот что там по‑настоящему интересно…
— Чего в ней интересного? — искренне удивилась Майя. — Полномера, а то и больше, красивых страниц о дорогом и чаще всего бесполезном…
— Не скажи, — с непонятным удовлетворением в голосе протянул Бессонов. — Не скажи. Не такая уж она и неинтересная. Нам, во всяком случае, кое о чем может рассказать. Если только я не ошибаюсь…
— Опять темните? Как всегда. Лучше скажите сразу, что вы имеете в виду, а то я буду думать, что глянцевые издания разлагающе действуют даже на ваш могучий интеллект.