Сильвестр кивнул головой, оценив сообразительность странного гостя.
— Но ведь на фотографии не вы! — не сдержалась и воскликнула Майя. — Есть какое‑то сходство, но отдаленное. А так — другое лицо!
— Я сделал пластическую операцию, — небрежным тоном сообщил гость, широко махнув рукой. — Как только разбогател. Ире не нравилась моя физиономия. И я решил, что раз у меня теперь есть миллион, в первую очередь нужно превратиться в красавца.
Поскольку Сильвестр с Майей, не мигая, смотрели на него, он счел нужным добавить:
— Операция прошла неудачно, и я стал еще хуже, чем был. Зато богаче. Отсудил у клиники тучу бабок. Кстати, кто вас нанял? Аршанский? — поинтересовался он, закинув ногу на ногу.
Майя обратила внимание на то, что в манерах Калевухи сквозила некая нарочитость, как будто он рисовался, работал на публику. Речь миллионера была незатейливой, а глаза — ясными и довольно нахальными.
— Нет, я имею отношение к журналу «Блеск», в котором работала Ирина. А Майя — моя помощница. Честно говоря, я рад, что вы пришли и готовы сотрудничать. — Калевуха скептически задрал брови, и Сильвестр удивился: — Что, не готовы?
— Я, конечно, вам все расскажу, — согласился тот. — Только в ответ потребую одну вещь.
— Потребуете? У вас настолько ценная информация? А если я просто сообщу о вас в милицию? Без всяких условий…
— Ну и сообщайте. Я ценный член общества. У меня яхта есть.
— Ага! — сказал Сильвестр серьезно. — Я понял: деньги, которые вы отсудили у клиники пластической хирургии, — не единственный ваш капитал. Вы богаты, и поэтому милиция прислушается скорее к вам, чем ко мне.
— Конечно. И вы об этом знаете. Я же в своих стихах написал: «Разбогател, расцвел, остепенился»… Купил «Мерседес», кстати.
— Так чего вы хотите?
— Честный обмен. Я откровенно отвечаю на все вопросы, которые вы мне зададите. А вы берете меня в дело.
— Ну, батенька… — присвистнул Сильвестр.
— Гонорар мне не нужен.
— И на том спасибо.
Я хочу участвовать в поимке убийцы, неужели вы не понимаете? Способствовать торжеству справедливости. Я любил Иру, и разоблачить ее убийцу для меня — вопрос чести. Но обращаться с преступниками я не умею, поэтому готов быть вашим… этим… подмастерьем. Я согласен делать, что угодно — следить за подозреваемыми, сидеть в засаде…
— «В „Мерседесе“?», — хотела спросить Майя, но вовремя прикусила язык. Она была уверена, что Сильвестр сейчас вежливо объяснит, почему это невозможно. Или невежливо — иногда на него находило, и он становился такой язвой, что только держись. Однако босс поразил ее в самое сердце, когда сказал:
— По рукам.
Неужели он в самом деле считает, что этот тип обладает какой‑то важной информацией? Если даже он так считал, Калевуха быстро расставил все по своим местам.
— По рукам, — согласился он. — А история моя такая. Пятнадцать лет назад я работал в парикмахерской. Женским мастером, — искренне похвалился он. Стало ясно, что миллионер не стесняется своего трудового прошлого. — Ирина была моей постоянной клиенткой. Ну… И так получилось, что у меня возникло к ней романтическое чувство.
Он сделал горестное лицо и втянул в себя сразу половину чашки чаю, которую подала ему Майя. Чай он пил без сахара, чем должен был заслужить уважение хозяина дома.
— Ирина была со мной мила, — продолжал Калевуха, — и однажды мне даже показалось, будто в ней разгорается ответное чувство. На новый год она подарила мне зажигалку…
— Зеленую?!
Вопрос выскочил из Майи сам собой, и язык прикусить она не успела.
— Вы и это знаете? — искренне удивился визитер. — Восхищаюсь вашими талантами. Да, зеленую. Очень дорогую, знаете ли. А я тогда дорогими вещами был не избалован. Не то что сейчас.
— Да‑да, мы помним, у вас есть яхта, — нетерпеливо подсказал Сильвестр.
Однако зря он подсказывал — мысли Калевухи из‑за этого приняли новое направление:
— Когда я спросил свою тетю Сару, зачем ей яхта, она ответила: «Так приятно будет упомянуть ее в завещании!» Как в воду смотрела. Я забыл сказать, что это тетя Сара оставила мне все свое состояние. Умерла в чужой стране от удара. Славная была старуха. Правда, слегка расточительная — любила играть в канасту и просадила чудный летний домик на побережье какой‑то старой карге из Техаса.
— Вернемся на пятнадцать лет назад…
— Да‑да! Короче говоря, как раз этот подарок и заставил меня решиться… Я оголил душу, сказал слова любви…
— И как это было воспринято? — Сильвестр не любил, когда рассказчики делали паузы и отступления. Калевуха между тем снова потянулся за чашкой и добавил себе из заварочного чайника желто‑огненного чаю.
Плохо. Ира подрезала мне крылья. Сказала, что любит своего мужа‑артиста, хотя он тогда был и непопулярным вовсе! Играл в утренниках и детских спектаклях, исполнял роли сказочных зверушек и зарабатывал не больше меня. Зато сама Ира получала неплохо. Это тоже стало причиной отказа. Говорит — я нахожусь на другой ступени социальной лестницы. Ну, женщина… Женщины вообще к таким вещам чувствительны. И, кроме того, говорит, лицо твое, Петя, мне не нравится. Мой муж, говорит, красивее. Ну, я спросил: «А если бы я разбогател? И изменился?» Она ответила, что тогда бы она еще подумала. Мне эти слова в душу запали.
— На целых пятнадцать лет запали? — позволил себе усомниться Сильвестр. — Ученые доказали, что когда предмет страсти более трех лет вне зоны доступа, интерес к нему у человека угасает.
— Как же — вне зоны? — удивился он. — Первые годы после объяснения нашего Ира ко мне по‑прежнему приходила делать прически. По прическам я мастер — вам и не снилось. Кстати, если хотите послушаться профессионала, оставьте подлиннее височки — вам пойдет. А позже Аршанский звездой стал первой величины, они в другой район переехали, и я стал не нужен. Но все равно я не терял ее из виду. Все‑таки — жена знаменитости! С глаз не пропадет… На виду, на слуху. На всех премьерах Аршанского Ира лично присутствовала. А я ее издали лицезрел. И еще она передачи вела на радио. И у передач был общественный резонанс. Я среди постоянных слушателей числился. Правда, когда письма писал или в прямой эфир дозванивался, своей фамилии не называл. Стеснялся.
— И когда же вы решили предпринять новую попытку? — поинтересовался Сильвестр. Скорее всего, чтобы проявить внимание к рассказчику. И так все было ясно.
— Когда тетя Сара умерла, — важно ответил Калевуха. — Денег у меня стало много, пора было и о личной жизни подумать.
— Скажите, а вы когда‑нибудь были женаты? — спросила Майя.