– Извините.
Джулиан был зажат между двумя намбульскими женщинами в два раза толще него. Они были закутаны в сильно пахнущие мускусом цветные одеяния новобрачных.
– Извините. – Джулиан пытался привлечь внимание стюардессы, но та лишь скучающе взглянула на него и не двинулась с места.
Рот у сморщенного старичка в джеллабе стал кроваво-красного цвета, из него торчали ошметки листьев. Он поднес руку к губам, засунул в рот большой и указательный палец и вынул комочек сжеванных листьев. Затем с ласковой улыбкой протянул комочек Кейт. В какой-то момент мне показалось, что на ее лице впервые промелькнула искренняя улыбка.
– Извините.
Джулиан пытался протиснуться между двумя невестами, но его необъятный живот застрял. Захлебываясь в жировых складках, он наконец выбрался и направился к стюардессе, которая, как и все пассажиры, подозрительно следила за ним.
– Извините, можно перейти в салон первого класса? – осторожно спросил Джулиан.
– Нет первый класс, – нарочито громко ответила стюардесса.
– Шшш. Я знаю, что есть, вижу через занавеску, – сказал Джулиан, нервно оглядывая салон.
– Нет первый класс.
– Миссис Карар у стойки регистрации сказала, что мы сможем перейти в салон первого класса после взлета, – процедил Джулиан сквозь зубы.
– Вы садиться.
– Мы с телевидения. – Джулиан скорчил непонятную рожу. – Я большой человек. Первый класс.
– Где ваш билет?
Джулиан порылся в карманах. На пол выпала пачка двадцатидолларовых банкнот. Худенький человечек в коричневом кримпленовом пиджаке с дыркой на локте наклонился и протянул Джулиану купюры.
– Спасибо. Дерьмо!
Наконец он отыскал билет и показал его стюардессе.
– Телевидение. Собираем деньги для беженцев. – Джулиан потер голодный живот. – Первый класс?
Стюардесса изучала билет.
– Миссис Карар... – снова затянул Джулиан.
– Это билет бесплатный, – сказала стюардесса.
– Да. Точно. “Намбульские авиалиниии” предоставили мне бесплатный билет, потому что мы снимаем передачу, чтобы помочь Намбуле, поэтому миссис Карар сказала, что я могу перейти в салон первого класса. – Джулиан побагровел.
– Вы за билет не платить. Вы садиться быстро. Из салона раздался хохот. Джулиан с убитым видом заковылял на свое место.
– Извините.
Стюардесса подняла подбородок и удостоила Оливера взглядом.
– Принесите скотч с содовой.
– Нет алкоголь.
– Извините?
– Намбула – мусульманский страна. Алкоголь нельзя.
Оливер в панике вытаращился на меня.
– Ты взяла скотч?
– Нет.
– Что-о-о? Долгая пауза.
– Я забыл солнечные очки, – сказал он.
– О боже, – ответила я. Еще одна пауза.
– Проклятье! – сказал он. Я вздохнула.
– Что еще?
– Забыл солнцезащитный крем, – сказал Оливер.
– Ничего, наденешь шляпу.
Вскоре в салоне наступила сонливая тишина – мы все повиновались таинственному ритму авиаперелета. Коринна Боргезе спала в маске для глаз, покрытой зеленым гелем. Вернон дремал, выпятив брюхо и сжимая початую бутылку виски – я видела, он дал взятку стюардессе. Оливер ерзал на соседнем кресле, обуреваемый смешанными чувствами: с одной стороны, ему тоже хотелось виски, но он ни за что не признался бы, что Вернон оказался умнее. Поэтому он не переставая ныл по поводу солнечных очков.
Наш салон был своего рода мостиком между двумя мирами: явно современный самолет, в котором тем не менее ничего не работало, запах козлятины и мускуса, витающий над деловыми костюмами из “Маркс и Спенсер”, неопознанные объекты, завернутые в газеты и перевязанные бечевкой, которые то и дело падали кому-нибудь на голову с верхних полок. Здесь начинаешь осознавать ценность и незаменимость каждой мелочи в своей сумке, вспоминаешь о том, что есть места, где некоторые вещи купить или достать невозможно, и ударяешься в легкую панику. Мы скользили по наклонной, оставляя позади напряженные расписания, мы переставали следить за часами и уже никуда не спешили. Порядок, эффективность, логика – этих понятий здесь попросту не существовало.
Я откинулась на спинку кресла, ощущая полную свободу. Наконец-то нас не будут беспокоить телефонные звонки. Десять часов спокойствия. Вчерашний день был сущим кошмаром – каждую минуту мне приходилось делать тысячу дел. В пять тридцать, застряв в пробке в такси, когда мне нужно было успеть купить еще восемнадцать пунктов по списку, я собственной рукой порвала колготки.
Только все уснули, появилась стюардесса. Она катила зловонную тележку. Оливер откинул столик и с нетерпением стал барабанить по нему пальцами. Стюардесса протянула мне лоток с обедом и швырнула лоток на столик Оливеру.
– Извините... – обратился Оливер к ее удалявшейся спине, поднимая крышку. Он даже не посмотрел, что внутри. – Извините...
Я спохватилась слишком поздно. Лоток соскользнул с края расшатанного столика. Я попыталась закрыть колени Оливера собой, и на мою руку вылилось нечто коричневое, сильно напоминающее жидкий стул.
Африканцы веселились от души. Оливер стоял в проходе, яростно растирая коричневое пятно, которое растекалось от воротничка белоснежной рубашки к молнии темно-синих брюк.
– Где старший стюард? – вопил он на стюардессу, которая с безразличным видом протягивала ему грязную салфетку. – Где представитель авиакомпании? Это полный абсурд! Я не в состоянии так путешествовать! Мне нужно переодеться!
– Первый класс. – Джулиан с надеждой выглядывал из-за спины Оливера. – Вы должны перевести его в салон первого класса.
– Давай, сынок, снимай штаны, вот смеху-то будет, – заржал Вернон. – Напяль на себя намбульскую национальную ночнушку.
В этот момент в проходе появилась Коринна, с тревогой глядя на стюардессу.
– Туалет засорился, – сказала она. – Вонь жуткая.
– Первый класс? – с надеждой спросил Джулиан.
* * *
На следующее утро, в воскресенье, я проснулась в номере отеля “Хилтон Эль-Даман”. С того дня, как я уехала из Намбулы, прошло три недели. Эфир был запланирован на четыре часа в следующую среду. Все выступления были записаны. Динсдейл и Барри должны были вести программу в Лондоне с прямыми включениями из Сафилы, если все получится так, как мы планировали.
На сердце было беспокойно. Слишком много зависело от этого эфира. Колонна беженцев вот-вот прибудет в Сафилу, а запасы практически истощились. Еды, которую привезли мы, хватит максимум на неделю. И если обещанный корабль наконец не появится, все будет зависеть только от нас. В Лондоне у “Серкл Лайн” стоял наготове второй самолет. Продовольствие было готово к отгрузке. Оставалось всего лишь получить пожертвования по кредитной карте в среду вечером. Тогда мы смогли бы наладить регулярные авиаперевозки до тех пор, пока опасность не минует. Если эфир пройдет успешно, все будет в порядке.