Когда мы оказались в узком разломе внутри горы, песок все еще вихрем кружился у подножия, а беженцы шли навстречу, тыкая пальцами в рот. Все это было очень странно. Мы ехали по короткому коридору, похожему на расщелину. С обеих сторон отвесно возвышалась скала. Потом мы свернули и оказались на площадке, окруженной горами. Площадка была радиусом примерно три четверти мили и очень неровная – то резко ныряла вниз, то вздымалась вверх. Над землей висела плотная дымовая завеса. Площадка была сплошь усеяна людьми – тысячами, десятками тысяч людей. Они сидели на земле и жгли костры. Я не заметила, чтобы они двигались, но шум стоял оглушительный. И жуткий – одновременный плач тысяч людей. Я выглянула в окно джипа и увидела молодую девушку. Ее слезы казались огромными пузырями влаги на увядшем лице. Я была в шоке и не могла поверить, что это высохшее тельце было еще способно производить жидкость.

Мы вышли из машин. Мухаммед разговаривал с группой мужчин, вышедших ему навстречу. Может, это были старейшины деревень, а может, представители АСК. Слева от меня раздавался барабанный бой. Я двинулась на звук.

Чуть левее, у подножия горы, складывали мертвых. Два или три десятка тел лежали ровной линией. Люди плакали, мужчины копали могилы палками. Со всех сторон сюда на руках несли мертвые тела. Какой-то мужчина опустил на землю трупик ребенка. Ребенок был завернут в мешковину, его тельце было таким хрупким, что, казалось, весило не больше свернутого рулоном полотенца. Некоторые тела лежали на носилках; все были накрыты мешковиной или ветошью. На одном из мертвецов был мешок с надписью: “Подарок от жителей Миннессоты”. Из-под голубого одеяла торчали женские ноги, а между ними – две маленькие ножки.

У груды мертвецов сидела женщина, склонившись над телом сына. Она сняла мешковину, закрывавшую его лицо, и хлопала в ладоши у него над головой, будто пыталась разбудить его. Казалось, она делает все возможное, чтобы остановить боль. Она трясла руками, будто стряхивая капли воды, закрывала глаза ладонями и хваталась за виски, потом брала своего сына за голову и пыталась разговаривать с ним, потом снова хлопала в ладоши, но ничего не помогало. Я посмотрела на мальчика, который лежал перед ней, – недвижимое, мертвое тело – и подумала: как нелепо, что он умер от голода. Как нелепо, что люди испытывают все эти страдания не из-за внезапного несчастного случая или неизлечимой болезни, а из-за того, что им нечего есть, когда во всем мире еды сколько угодно.

Большинство беженцев сидели или лежали на земле группами. Из-за слабости и затуманенного голодом сознания они никак не реагировали на наше присутствие. Никогда в жизни я не видела людей, столь истощенных голодом, но продолжающих цепляться за жизнь. Я медленно вернулась к Мухаммеду, который все еще разговаривал со старейшинами. Почувствовав, что по щекам текут слезы, я постаралась взять себя в руки.

Проходя мимо “лендкрузера”, я на минуту задержалась. Коринна стояла, облокотившись о заднее стекло. Ее кулаки были крепко сжаты, плечи сгорбились. Она плакала, ее лицо под темными очками принимало немыслимые, чудовищные выражения, тело дергалось в судорогах. Я видела, что она плачет, но не попыталась успокоить ее. Я смотрела, как она стонет и бьется в истерике, и была рада, потому что наконец поняла, что она тоже из плоти и крови, а вовсе не из бетона, лайкры или органического стекла.

Заметив, что я наблюдаю за ней, Коринна прислонилась лбом к стеклу машины и сказала:

– Можно сигарету?

Я протянула ей сигарету и поднесла зажигалку. Кейт сидела в “лендкрузере”, обхватив голову руками.

Джулиан и Оливер стояли поодиночке, словно загипнотизированные. Ни Генри, ни Бетти, ни Шарон не было видно. О'Рурк склонился над телом ребенка. Он молчал и выглядел как всегда – вот только по лицу его струились слезы.

Я не знала, что делать. Я тоже была словно под гипнозом и могла только стоять и смотреть на все это. Ужас был настолько всепоглощающим, настолько грандиозным, что, казалось, с этого момента уже ничего не может быть как раньше и мир прекратит свое существование, – мы не сможем говорить, солнце не продолжит свой путь по небосводу, ветер затихнет навсегда. Казалось невозможным, что такое может происходить, в то время как остальной мир продолжает жить по своим законам, не останавливаясь и не задумываясь ни на минуту.

Глава 30

Единственный способ побороть оцепенение – не размышлять, а быстро действовать, выполняя одно задание за другим.

О'Рурк, Генри, Мухаммед, Бетти и я собрались у машин. Солнце пробивалось через пыль, отбрасывая снопы света, будто сквозь потолочные балки. Нам придется иметь дело с десятью, может, двадцатью тысячами беженцев.

– Наверняка холера процветает, – сказал О'Рурк.

План был такой: мы с Мухаммедом занимаемся регидратацией и распределением пищи, Генри проверит чистоту пресных источников и определит зоны дефекации. Бетти будет делать прививки от кори. О'Рурк и Шарон организуют что-то вроде кризисного центра для тяжелых больных.

– Как же передача? – спросила Бетти. Часы показывали час тридцать. Эфир в четыре часа.

– Сорока тонн им хватит ненадолго, – сказал О'Рурк.

Оливер и Джулиан все еще стояли поодаль и в оцепенении смотрели на толпу.

– Иди сюда, – позвала я Оливера. – Послушай, ты должен организовать трансляцию. Скорее, тебе многое нужно успеть. Возьми “лендкрузер”, езжай к техникам и расскажи, что здесь творится.

Он не фокусировал взгляд.

– Давай, Оливер, – сказала я.

К нам подошла Коринна. Она вытирала глаза. Похоже, ей удалось взять себя в руки.

Я взглянула на Оливера. Он все еще беспомощно озирался по сторонам.

Подошел Мухаммед и присоединился к нам. Он положил руку Оливеру на плечо, отвел его в сторону и начал с ним разговаривать.

– Я помогу вам, – произнесла Коринна. – Говорите, что делать.

Я попросила ее вернуться туда, где мы оставили грузовики с продовольствием, и пригнать их обратно.

– Скажи, чтобы не въезжали на плато, пока мы всё не подготовим. Справишься с двухосным грузовиком?

– Да, – ответила она.

– Я могу попросить Генри.

– Не надо. Я справлюсь. Генри нужен тебе здесь.

– Подожди, я поеду с тобой, – очнулся Джулиан.

– Оставайся здесь, – сказала я. – Она одна справится.

– Скажи, чем я могу помочь? – спросил он.

– Будешь помогать распределять пищу. Спустя какое-то время вернулся Мухаммед и с ним – Оливер. Оливер выглядел намного лучше и вызвался проверить, работает ли спутниковая тарелка. Потом он и техническая группа будут решать, что делать.

Мухаммеда окружили старейшины деревень.

– Они помогут распределить продукты? – спросила я.

– Конечно.

Я осмотрелась в поисках подходящего места.