Дан и Курок выдвинулись первыми: разведчики, как-никак, не отвертишься. У Курка карабин, у Дана дробовик, стволы на изготовку, закрепленные на плечах фонари освещают темные коридоры. Идти, конечно, страшно, но что делать: или они возьмут Камни, или спорки возьмут их.
– У меня чисто!
– У меня тоже!
Менсалийцы в десяти шагах позади. Идут медленно, неуверенно, но все-таки идут. Тоже понимают, что другого выхода нет.
«Нам нужны Камни!»
А где-то в темноте затаились мыры, и в любой момент любой менсалиец, или Курок, или он сам, Дан Баурда, может бросить оружие, крикнуть: «Все в порядке!» – и спокойненько отправиться навстречу голодным тварям.
– Первый зал!
– Чисто!
– Установите факелы!
– Здесь четыре коридора!
Баурда оглядел каменный пол, пытаясь определить коридор, которым пользовались чаще, и распорядился:
– Нам нужен правый.
Двое менсалийцев принялись торопливо заколачивать три ненужные двери, а остальные занялись установкой «Шурхакена». Баурда не понимал, чем пулемет поможет в пещере, но Секач сказал, что тяжелое оружие успокоит ребят, и Дан не стал спорить.
– Готово!
А звери до сих пор не появились…
Выжидают?
Но чего им ждать? Они ведь хищники! Голодные хищники! Они должны были напасть сразу, как только люди вошли в пещеру. Они обязаны были напасть сразу!
«Что-то здесь не так!» По спине Баурды стекла капелька холодного пота.
– Входим в коридор!
А в нем тихо, как на кладбище… Или в пещере. Да, тихо, как в пещере. Слышно лишь дыхание Курка да сопение менсалийцев, но от этих звуков Дан абстрагировался, перестал их воспринимать.
«Может, мыры отыскали второй выход? Было бы здорово…»
– Впереди еще один зал, – доложил Курок.
– Вижу. – Баурда остановился.
Нервы – натянутые струны. Ипатый червь! Никогда раньше Дану не было так страшно. И не от того, что в пещере засели мыры, а от того, что их пока нет.
– Нужно подождать.
– Чего?
А в следующий миг громыхнул выстрел…
– У какого-то урода нервы не выдержали, – вальяжно объяснил Чизер. – Пальнул до того, как чужаки вышли в зал.
– Нам это на руку? – поинтересовалась Белла.
– Ага. Заманить чужаков в засаду не получилось, и теперь спорки придется попотеть, чтобы перебить их.
– И они потеряют много воинов.
– Ага. – Ллойд присел на корточки. – Погладить можно?
Ближайший мыр посмотрел на человека с подозрением, но без агрессии. Охотники уже знали, что круглоголовый находится под защитой Лидера и есть его нельзя. Во всяком случае – пока нельзя.
– Погладь, – разрешила Белла.
Чизер медленно протянул руку, и осторожно провел ладонью по лобастой голове мыра. Тот остался спокоен.
– Любишь животных?
– Ага.
– Что ты заладил: ага, ага. Отвечай нормально.
– Очень люблю, – тут же поправился Ллойд.
– Другое дело. Я тоже. – Белла помолчала, после чего с улыбкой добавила: – Но больше всего мне нравятся послушные животные.
…Спорки!
В храме полно спорки, а значит, мыры ушли. Или их перебили. Или…
Неважно! Важно то, что в храме полно спорки.
– Слева!
Выстрел.
– Отлично!
В зале надрывается «Шурхакен», не позволяя спорки высунуться из коридора. Но сколько он продержится? Первый расчет уже погиб, поймал пулю Курок, двое ранены…
– Граната!
Горящие факелы позволяют разглядеть залетевший в зал подарок, а реакция – укрыться. Но пулеметчикам, в отличие от Баурды, деваться некуда, и после взрыва «Шурхакен» заткнулся.
– Отступаем!
А куда отступать? Без камней не выжить. А до камней не добраться.
Дан вздыхает, вскидывает взятый у Курка карабин и разносит голову зазевавшемуся спорки.
Пока ты жив, есть надежда. Есть надежда. Есть…
– Не верю!
– Мессер…
Но Помпилио не позволил Старшей Сестре себя перебить.
– Звезда Ахадира – желтый карлик, а они интересуют Астрологические экспедиции в первую очередь. Находимся мы, как я понимаю, не очень далеко от пограничных планет, однако Ахадир до сих пор не найден. И я не верю в то, что это случайность.
– Вы раскритиковали моих техников и артиллеристов, – с улыбкой произнесла Старшая Сестра. – Вы показали бортовому алхимику, что он ничего не смыслит в профессии. Не логично ли предположить, что мой астролог такой же идиот, как остальные?
– Не логично, – живо ответил адиген. – Недочеты бортовых механиков исправят портовые ремонтные бригады, артиллеристы поганые, поскольку спорки не нанимают на военную службу, плохие алхимики встречаются гораздо чаще хороших, но астролог… – Помпилио покачал головой. – От астролога зависят жизни, и ты никогда не доверилась бы идиоту.
Он затеял разговор на мостике, куда вернулся после того, как экспедиционный цеппель бросился наутек. Алокаридас, поняв, что погоня затягивается, вновь отправился в каюту, Марина притулилась в углу – на нее давно перестали обращать внимание, рулевой был полностью поглощен управлением, и адиген со Старшей Сестрой остались практически наедине. Тему адиген выбрал опасную – местонахождение Ахадира, но женщина не побоялась ее поддержать.
– Это все Пустота, мессер. Как вы знаете, Ахадир накрепко с ней связан.
– Я помню о видениях, о Знаках, что приходят на поверхности планеты, и о спутнике вашего спутника.
– Есть и другие странности, – не стала скрывать Старшая Сестра. – Что же касается вашего вопроса, то ответ на него и прост и сложен одновременно: Ахадир находится в зоне возмущения Пустоты, то есть там, куда Астрологические экспедиции не суются. Из-за возмущений Ахадир не видно в телескопы и к нему не проходят сигналы астринга, то есть разглядеть планету в «дальний глаз» невозможно. Потому Ахадир до сих пор не найден.
– Уже найден.
– Экспедиция… – Женщина улыбнулась. – Иногда, раз в пятнадцать-двадцать лет, возмущение Пустоты ослабевает, и Ахадир становится виден. Сейчас как раз такой период.
– И вам на головы тут же свалилась экспедиция.
Старшая Сестра вздохнула, помолчала, обдумывая, следует ли рассказывать адигену все подробности, и продолжила:
– Восемнадцать лет назад к нам приходил разведывательный цеппель Компании. К счастью, они оказались на Ахадире в самом конце «открытого периода» и не смогли вернуться на него вновь. – Пауза. – Хотя и пытались. – Еще одна пауза. – Компания снаряжала экспедиции в течение трех лет подряд.