– В таком деле требуется равноправный партнер, а не помощник.
Нужный ответ прозвучал, однако девушка поняла, что Грозный чего-то недоговаривает.
– И тем не менее. Я ведь тебя действительно изучила, ты мог бы обойтись без посторонней помощи. – Привереда прищурилась: – Почему ты доверился мне, Грозный?
– Потому что я кое-что вспомнил, – медленно ответил мужчина.
– Мы женаты?
– Нет, – усмехнулся Грозный. – Перед катастрофой меня пытались убить.
* * *
– Адигенская тварь!
– Врежь ему еще, Стиг!
– С удовольствием, Том!
Удар. Удар в лицо, в скулу, если быть точным. Во рту появился привкус крови… Нет, привкус крови появился давно, теперь же во рту просто кровь. Много крови, потому что это не первый удар.
– Как же мне нравится избивать этих сволочей.
– К сожалению, это редкое удовольствие, Том.
– Надо наслаждаться моментом.
Удар.
Тихий смешок сзади.
Подленький такой смешок, мерзкий. Кто смеется? Непонятно. По всей видимости – главный. Но повернуть голову и посмотреть нет никакой возможности – он уже пытался, да палачи не позволили. Подленький весельчак не хочет показывать физиономию. Значит ли это, что его не хотят убивать? Вряд ли. Не нужно тешиться пустыми надеждами – его судьба предопределена. А главный прячет лицо, потому что даже сейчас, в момент своего триумфа, не способен справиться со страхом. Главный покажет себя в самый последний миг, перед тем, как…
– Задумался, урод? Ну, на тебе еще!
Удар.
– Недолго тебе осталось, гадина.
«Так что же ты медлишь, психопат?»
Они в комнате… Нет, они в каюте – кто будет делать в комнате круглые иллюминаторы? Они в каюте цеппеля. Прямо перед глазами – придвинутый к стене стол, слева виден кусок шкафа, а справа – довольно широкая койка, на которой лежит человек со сломанной шеей. Стюард. Не вовремя зашел проведать богатого пассажира и получил перелом шеи. Тихая, почти бесшумная, а главное – совсем не грязная смерть. Нет крови, нет выделений, ничего нет. Хрустнуло что-то, и человека нет. Лежит теперь на койке богатого пассажира, вывернув голову под неестественным углом. А богатый пассажир веселится в кресле. Руки скованы наручниками, лицо разбито…
– Дай ему еще! – распорядился главный.
– Охотно.
Удар. Тихий смешок.
– Ты нам все испортил, сволочь!
– Переживете.
«Это сказал я?»
Голос какой-то странный: хриплый, срывающийся, такое ощущение, что чужой голос… Но палачи разъярились.
«Значит, это сказал я. Молодец».
– Он еще огрызается!
Удар.
Кровь.
И гудение.
«Гудение… гудение… – Голова тяжелая, соображает медленно, нехотя. – Гудение… Это, наверное, сирена. Просто слышно ее плохо. Меня крепко избили, и завывание сирены кажется мне гудением… А сирена… Сирена – это Пустота».
Пустота.
Цеппель едва заметно дрожит, реагируя на включение первого контура астринга. Скоро астролог наведет машину на Сферу Шкуровича, запустит второй контур, и цеппель втянет в переход. В стремящееся Ничто, наполненное Пустотой и Знаками. Будет передышка…
Нет.
Палачи, как оказалось, ждали перехода.
– Отличная новость, ребята: мы в Пустоте!
– Мало повеселились!
– Тебе бы все убивать.
– Как раз наоборот: я жалею, что придется его убить.
– Пусти слезу на прощание, Том.
– Лучше я ему врежу.
Удар.
– Кулаки не испортил?
Голоса палачей становятся невнятными. Все правильно – Пустота. Даже без Знаков она давит на людей.
– Шевелитесь, болтуны! Переход не вечный.
– Типун тебе на язык!
– Сглазишь ведь!
– Какие вы, оказывается, нервные.
И вновь – подлый смешок.
Палачи мнутся, им стыдно, что главный уличил их в трусости.
– Шевелитесь!
Тот громила, что стоял слева, лезет на стол и начинает возиться с иллюминатором. Второй стаскивает с кровати труп стюарда, но останавливается, с сомнением смотрит на иллюминатор, после чего уточняет:
– Нас в него не вытянет?
– Не будь кретином.
– Я просто так спросил.
– Шевелитесь! – в третий раз приказывает главный. – Нужно успеть до прихода Знаков.
Сидящий на столе громила наконец-то распахивает иллюминатор, соединяя каюту с Пустотой, и главный тут же открывает баллон с кислородом, пытаясь хоть как-то компенсировать уходящий воздух.
– Первый пошел!
Труп стюарда летит в Пустоту.
Они хотят скрыть преступление! Во время переходов случается разное, и все решат, что богатый пассажир поймал Знак и прыгнул за борт. И стюарда с собой прихватил. Или они на пару поймали Знак и отправились в вечное путешествие по великому Ничто.
Никто не удивится.
– Скорее!
Но справиться с живой жертвой сложнее, чем с трупом.
– Бери его под руки.
– Я думал, он станет дергаться.
– Он слишком горд.
– Он просто адигенская свинья.
Избавившись от стюарда, они захлопнули иллюминатор, но это ненадолго, сейчас его снова откроют. Круглое окошко, ведущее в никуда.
– Удачи тебе в последнем путешествии, адигенская тварь!
Тихий смешок позади.
Иллюминатор открыт, и воздух убегает в Пустоту. Мне кажется или она подмигивает? Разве у Пустоты есть лицо? Или его видят только те, кому предопределено с ней слиться? Или у меня Знак? Или галлюцинации от побоев? Или…
– Передавай привет своему Праведнику, скотина!
Никогда не думал, что смогу пролезть в иллюминатор.
И вот, пожалуйста – пролез. Какие они, оказывается, большие, эти иллюминаторы, эти дыры в ничто.
А Пустота улыбается и подмигивает. Пустота ждет. Пустота говорит…