Зия опять повела меня по каким-то бесконечным туннелям. Наконец мы пришли в комнату с журчащим водопадом. Потолка в ней вообще не было. Похоже, стены поднимались к поверхности, и оттуда из темноты падала вода. Она лилась в фонтан, забрызгивая пятиметровую фигуру бога с птичьей головой. Как его имя? Тот, кажется. (Не было ли у него брата-близнеца по имени Этот?) Вода лилась ему прямо на голову, собиралась в ладонях и оттуда стекала в чашу фонтана.
Возле фонтана стоял Картер. Ему тоже выдали новую одежду. На плече висел отцовский рюкзак, а за спиной болтался меч. Волосы у братца были всклокочены, словно он метался во сне. Наверное, его не будили ледяной водой. Увидев Картера, я почувствовала странное облегчение. Мне вспомнились ночные слова Искандара: «Картер скоро ощутит потребность в твоем руководстве».
— Что ты так уставилась на меня? — спросил Картер.
— Давно не видела. Как спалось?
— Скверно. Я… я тебе потом расскажу.
Мне показалось или он действительно хмуро покосился на Зию? Неужто между моим братцем и магической мисс возникла романтическая недомолвка? Или размолвка? Я завязала мысленный узелок: обязательно выспросить у него, когда мы будем одни.
Зия достала из шкафа две керамические чашки, зачерпнула воды и подала нам.
— Пейте.
— После тебя, — сказала я, оглядываясь на Картера.
— Это всего лишь вода, — заверила меня Зия. — Но очищенная соприкосновением с Тотом. Вода поможет вам сосредоточиться.
Я не очень представляла, как это статуя может очищать воду. Потом мне вспомнились слова Искандара про богов, которые могут обитать в чем угодно.
Я взяла чашку и сделала несколько глотков. Ощущение было такое, словно я выпила крепкого бабушкиного чая. В мозгу словно включился моторчик. Зрение обострилось. Захотелось прыгать и размахивать руками. Жевательная резинка в этом подземелье не водилась. А жаль; я бы сейчас эту водичку с удовольствием закусила.
— Ух ты, — восторженно произнес Картер, одолевший свою чашку.
— А теперь сделаем татуировку, — сообщила Зия.
— Превосходно. Где? На лбу? — спросила я.
— На языке.
— Что-о?
Зия высунула язык. Посередине голубел иероглиф.
Она попробовала говорить с высунутым языком. Получилось забавно, но непонятно. Пришлось убрать разукрашенный язык.
— Я хотела сказать, что это иероглиф Маат. Он символизирует истину и порядок. Вам он поможет правильно произносить заклинания. Там малейшая ошибка…
— Может стоить нам жизни, — докончила я.
Из того же шкафа Зия достала тонкую кисточку и сосуд с голубой краской.
— Это совсем не больно. И потом, это не насовсем.
— А как на вкус? — поинтересовался Картер.
— Высовывай язык. Сейчас узнаешь.
По его мнению, татуировка имела вкус горелой шины.
Я выплюнула голубой сгусток «истины и порядка» в фонтан.
— Завтрака не надо. Аппетит пропал.
Еще одним предметом, извлеченным Зией из шкафа, стала кожаная сумка.
— Картеру будет позволено взять магические инструменты отца, а также жезл и посох. Жезл предназначен для обороны, посох — для нападения. Но тебе, Картер, наверное, будет удобнее воспользоваться своим хопешем.
— Чем-чем?
— Кривым мечом, — пояснила Зия. — Излюбленное оружие стражей фараона. Может применяться и в боевой магии. А тебе, Сейди, понадобится полный набор.
— Но почему отцовский рюкзак у Картера? — спросила я, опять вспомнив ночной разговор с Искандаром.
— Потому что Картер старше, — ответила Зия.
Замечательное объяснение. Такую же чушь я часто слышала и на поверхности земли.
Зия подала мне кожаную сумку. Внутри лежал жезл из слоновой кости, палка, способная (как мне показалось) превращаться в посох, свиток папируса, перо с чернильницей, моток веревки и приличный кусок воска. Не густо.
— А как насчет воскового человечка? — спросила я. — Мне нужен Клецка.
— Если ты говоришь про восковую фигурку, возьми и сделай сама. Но у тебя должны быть способности к общению с восковыми фигурками. Тогда тебя всему научат. О твоей специализации мы поговорим потом.
— Специализации? — удивился Картер. Это слово звучало здесь довольно странно. — В смысле, как Нектанеб, который… специализировался по фигуркам?
Зия кивнула.
— Не только по фигуркам. Нектанеб был очень искусен в магии статуй. Он умел делать шабти, почти не отличавшиеся от настоящих людей. Никто не мог сравниться с ним… пожалуй, только Искандар. Но есть и другие специализации. Например, врачеватель. Изготовитель амулетов. Заклинатель животных. Маг природных стихий. Боевой маг. Некромант.
— Гадатель? — подхватила я.
Зия удивилась.
— Да. Но таких магов всегда было очень мало. А почему ты…
— Так как мы узнаем свои специализации? — быстро спросила я, опередив ее вопрос.
— Довольно скоро это станет ясно. Но хороший маг умеет все понемногу. Поэтому мы начнем с основного испытания. Идемте в библиотеку.
Библиотека Первого нома чем-то напоминала библиотеку Амоса, только была раз в сто больше. Круглые залы с рядами полок-сот уходили в бесконечность. Настоящая пасека знаний. Глиняные шабти проворно скакали, вынимая и возвращая на место цилиндры со свитками. Меж тем, кроме нас, в библиотеке не было никого.
Зия подвела нас к деревянному столу и развернула большой свиток чистого папируса. Потом взяла стилус, окунула в чернила и сказала:
— Египетское слово «шеш» означает писца или писателя, однако у него есть еще одно значение — маг. Магия в основе своей — это превращение слов в реальность. Вы создаете свиток. С помощью магии вы переносите силу слов на папирус. Когда слова произносят, они становятся магическими.
Она подала стилус Картеру.
— Я не знаю, что писать, — стал отнекиваться он.
— Какое-нибудь простое слово. Любое.
— Английское?
Зия разочарованно скривила губы.
— Сойдет и английское. Можно писать на любом языке, но иероглифы лучше букв. Из них состоял язык творения, язык магии, язык Маат. Но какой язык не выберешь, будь осторожен.
Она не успела договорить, как Картер нарисовал иероглиф, изображающий птицу. Изображение ожило, задергалось и вдруг вспорхнуло с папируса. Картеру на голову попало несколько чернильных брызг. В случае с настоящей птицей это были бы другие брызги! Брат изумленно разинул рот. Я не удержалась и захохотала. Зия нахмурилась, давая понять, что мне лучше уняться.
— Это ошибка всех новичков, — сказала она. — Если ты рисуешь символ, обозначающий нечто живое, разумно изображать его лишь частично. Например, птицу с одним крылом. Или с одной лапой. Иначе магия, которую ты переносишь на иероглиф, оживит его, и он улетит, убежит или уползет.