Значит — три варианта: или напарник поехал по своим делам, наплевав на результат операции, во что я не верю, или самостоятельно пошёл по маршруту отхода, что сомнительно очень, или ждал результатов в ближайшем населённом пункте, каковым является что? Правильно, булка с маком ваша — город Аламо в одноименном округе. И в этот вариант я очень даже верю.
Кто мог быть напарником? Кто-то из Латинского Союза? Отпадает. Банда была наёмная, Да и судьба их ждала незавидная. Ну мы так думаем, по крайней мере. Тогда кто? Либо кто-то из халифатов-имаматов с того берега Залива, если смотреть по чеченской линии, или представитель заказчика, вероятней всего — американец. «Халифатовец» тут будет заметен как прыщ на лбу, а вот американец…
Что мы имеем знать о нём? Марку и цвет машины мы имеем знать. И ещё помнилось мне, что каких-то особо выдающихся ангенн на том самом «лэндкрузере» не было — так, обычная связь. Антенну, конечно, и развернуть можно, но какой смысл, если ты в городе сидишь? Дал телеграммку или обратился к кому-то, у кого можно воспользоваться дальней связью. А смысл? Телеграммку проще — мол, «грузите апельсины бочками». Или ещё что-то. А ещё можно жить в одной из четырёх местных гостиниц, поставив ту самую «семисьпятку» на стоянку перед ней. Он же не с грузом — зачем за место платить в промзоне?
Натяжек в моих идеях многовато, конечно, но всё же… не исключено. Достал я из чехла «кенвуд» — и вызвал Владимирского. Не знаю почему, но кажется, что такая работа как раз по его части. Он оказался недалеко, подошёл ко мне через несколько минут. Рассказал я ему свою идею, он тоже прикинул — и решил, что результат возможен. Надо пройтись по городу, поискать машину у отелей. Конвой уже несколько часов как в городе.
Если нет такой машины, то что тогда? Остаётся вероятность того, что, узнав про бой на Дороге и про то, что конвой вошёл в город, наш виртуальный враг уехал из города. Возможно, если он занервничал. А чего ему нервничать, если мы о нём ни сном ни духом? Значит, поедет он, если поедет, с ближайшим сводным конвоем, какие здесь ходят через день. И последний, как уверяет Михаил, был вчера, значит, следующий будет как раз завтра.
И если мы сегодня прогуляемся у гостиниц, а завтра посмотрим на отправление сводного конвоя, то есть вероятность того, что нам доведётся увидеть того, кто как раз и стоял за засадой. Не центральную фигуру, конечно, но следующее звено в цепочке. А вообще лучше всем бойцам поручить, где бы они ни были, поглядывать по сторонам на случай возникновения пропавшего автомобиля.
И ещё я вернулся к мысли о почте. Мог он отослать телеграмму, очень даже мог. Не похоже, что тут на почте оживлённо, город живёт сам по себе — некому им особо телеграфировать. А если есть телеграмма с текстом, оповещающая, что какое-то начинание постигла неудача, скажем, кукуруза не уродилась или понос прохватил не вовремя, и направлена она куда-нибудь за границу Техаса, — то вероятность почти сто процентов, что отправлял её наш клиент, рупь за сто.
Прикинули мы с Владимирским, как заглянуть в компьютер упитанной дамы в очках, сидящей за стойкой на почте. Видать, осенило Михаила, потому что он вдруг засуетился, вытащил из кармана носовой платок и побежал за угол, в сторону ближайшего забора. Некоторое время он просто стоял там, разглядывая полосу травы у него, время от времени нагибаясь и раздвигая стебли руками, потом вдруг выкинул вперёд руку с носовым платком и что-то схватил. И, неся это самое схваченное завёрнутым в платок, вернулся ко мне.
— Ты что поймал? — спросил я его.
— Мохнатую сколопендру. Ух, мерзость! — сморщился он. — Дамы их смерть как любят. Хотя это — рыжая, она почти безвредная, от ворсинок только ожог лёгкий может случиться, или аллергия. Вот чёрная — это другое дело, та ещё тварь.
— Хорошая идея, — признал я сразу.
Мы зашли на почту вдвоём. Тучная особа в очках читала газету и строго поглядела на нас, когда мы её отвлекли. Я попросил её, если возможно, открыть текст моей телеграммы, мол, не уверен я, что в адресе я не ошибся. Дама в очках подобрела, даже спросила — кому телеграмма-то? Важная, наверное? Я ответил, что любимой женщине, чтобы не врать без нужды. Тут она совсем растаяла — и пригласила меня к себе за стойку, чтобы прочитать текст с экрана.
Я зашёл на запретную территорию, интимно склонился возле неё, опёршись локтями на стол, а Михаил тем временем тварь мерзостную втихаря через стойку прямо на стол с монитором уронил. Сколопендра упала почти бесшумно — видать, волоски смягчили удар, свернулась, развернулась, подпрыгнула, как сжатая пружина, и предстала во всей красе. Сантиметров пятнадцать в длину, рыжая, волосатая, многоногая тварь с жуткими жвалами и задранным на манер скорпиона хвостом.
— Ой, кто это? — спросил я, указав на насекомое пальцем.
Надо же внимание обратить… Но какая гадость всё же! Когда я ЭТО увидел, у самого желание было завизжать ещё громче, чем дама-почтмейстерша сейчас. А она заорала, как… вы слышали, как корабли в тумане ревут? Куда там, кораблям этим… С грохотом опрокинулся стул, грохнула откидная доска стойки, и крик: «Уберите это, уберите!» — донёсся уже с улицы. Пока я ловил сколопендру, пытаясь сбить её на пол и накрыть пластиковым поддоном из-под цветочного горшка, Михаил не только сумел просмотреть все телеграммы, но и скопировать весь файл с ними за последние десять дней, достав из кармана флэшку-брелок.
В конце концов, враг был изловлен и предан казни через растаптывание ботинком и выметание веником на улицу. Затем почтмейстершу пригласили назад и предложили ей опознать тело обидчика. Она с уверенностью врага опознала, после чего воспылала к нам такой благодарностью, что даже расцеловала Михаила. Может, у него вид был более героическим, чем у меня, а может, потому что помоложе он, да и посимпатичней.
— Теперь давай у гостиниц пройдёмся, машины посмотрим, — сказал Михаил уже на улице.
— Здоровая идея.
В Аламо было четыре гостиницы. Две на главной улице — и две ближе к окраине, возле промзоны. Михаил взял на себя те, которые на окраине, как лучше знавший город, а заодно он собирался найти Быхова, чтобы поставить задачу на поиск автомобиля личному составу. Я же пошёл по главной улице в обратном направлении.
Ни у той гостиницы, где остановились мы, ни у второй, дальше по улице, которая называлась «Alamo Inn», никаких немолодых «семисьпяток» не было. Через полчаса на связь вышел Владимирский и тоже сообщил о неудаче. Оставалась надежда на гуляющих по городу бойцов и завтрашний сводный конвой, отбывающий из города в одиннадцать утра.
Что такое «сводный конвой»? Очень просто: не все же идут с организованными конвоями, перевозящими большие партии груза — такими, с каким шёл я. Жизнь шла своим чередом в этих землях, и необходимость в перемещениях из города в город возникала у многих людей. Мелкие торговцы ездили за товаром, умещающимся в один грузовичок, почта отправляла посылки, которые не влезали в лёгкие почтовые самолёты, люди ехали в другие города по личным, одним им ведомым делам. И для таких неорганизованных граждан через регулярные промежутки времени из одного населённого пункта в другой, по постоянным маршрутам, отправлялись просто отряды охраны, к которым мог за некоторую плату присоединиться любой, обладавший своим транспортом, или даже занять место в «автобусе».