Николай сошел с первого троллейбуса в Печерах и пошел, растерянно оглядываясь. Адреса-то он не знал! А дома в этом районе, как и в других микрашках, все на одно лицо: высоченные, блекло-зеленые, блочные строения с узкими дворами. Николай бродил, бродил по этому лабиринту, надеясь, что интуиция где-то звякнет, как будильник утром, но она, похоже, тоже растерялась и молчала. И, главное, не спросишь ведь никого: «Вы не знаете, где тут живет…» Да от него разбежится народ, как черти от ладана! И не исключено, между прочим, что никто в самом деле не знает, где проживает данное лицо, ибо оно себя никак не афиширует, а скорее наоборот.
Мимо неспешно шкандыбал мужичок, свесив голову на грудь. Похоже, это именно тот, кто ему нужен.
– Извините, – заступил ему дорогу Николай. – Вы не скажете, тут где-нибудь есть кафе?
Мужичок вяло шарахнулся, вяло приподнял явно больную после вчерашнего головушку:
– Кафе? Тебе пожрать или просто выпить? Если поправиться хочешь, то здесь магазин за углом, «Вита нова» называется, – там наливают. Только деньги-то у тебя есть? Там Зойка ломит за шкалик почем зря.
Его измученное, одутловатое лицо приняло при этом такое обиженное выражение, что сразу стало ясно: Зойкины шкалики страдальцу не по карману.
– Да нет, я просто поесть хотел, – с жалостью ответил Николай. – Пообедать.
– Ну, придется до дому дотерпеть, – пробормотал его собеседник, и видно было, что каждое слово дается ему все с большим трудом. – Позакрывали все столовки на хрен, или магазины там теперь, или казино.
– Казино?
Николай задумался. Нет, на казино это место не походило… Хотя кто его знает, что там творилось в недрах, скрытых от постороннего глаза!
– А вот я помню по старым временам, где-то тут была такая простенькая «стекляшка», типа кафе…
– «Стекляшка»? – Мужичок из последних сил напряг свои размягченные похмельем мозги. – Ну, это, наверное, бывшая «Бригантина». – Он неопределенно махнул куда-то направо: – Вот так пойдешь через двор, потом прямо два квартала, потом налево и опять через двор – и выйдешь. Только вряд ли ты там пожрешь, земеля. Эта «Бригантина» днем закрыта. Ночью, слышал, там крутые собираются, а днем вымирает все.
Крутые собираются?! Николай чуть не ахнул вслух, но сдержался и радость ничем не показал – только сунул своему заморенному Вергилию железный пятирублевик.
– Ты чё?.. – проблеял было тот, ощутив, как взыграло в нем советское ретивое, однако долгие годы демократического топтания души человеческой уже дали свои плоды: ретивое благоразумно заткнулось, а мужик покрепче стиснул кулак и зарысил за угол, желая немедля вкусить новой жизни в одноименном магазине, ошеломив своей платежеспособностью злокозненную Зойку.
Вергилий чуточку перепутал правую сторону с левой, так что Николаю еще пришлось изрядно побродить, дополнительно спросив при этом дорогу у мрачной бабули, долговязой особы неопределенного пола, и веселого роллера, и вот, наконец, перед ним возникло приземистое строение с огромными стеклянными окнами-витринами, не мытыми, сразу видно, с начала перестройки. Облик у бывшей «Бригантины» оказался такой уныло-заброшенный, что у Николая дрогнуло сердце. Да здесь, похоже, никогда не ступала нога никакого человека, ни крутого, ни пологого. Неужели Вергилий снова напутал?!
И тут он заметил железный лист, криво прибитый к двери, и обрадовался ему, словно старому знакомцу. За этот неаккуратный лист Николай зацепился в прошлый раз халатом и чуть не оторвал карман. Отлично!
Однако, обретя искомую «Бригантину», Николай повел себя очень странно для стороннего наблюдателя – если бы таковой вдруг обнаружился. Он не стал стучать в дверь и заглядывать в окна – он повернулся спиной к «Бригантине» и принялся озирать окрестности, делая руками движения, напоминающие жесты регулировщика на перекрестке, и бормоча что-то вроде:
– Ага… машину оставили здесь, а сами пошли сюда… я еще удивился, что так близко. Нет, мы пошли не туда, а сюда! Точно!
Уверенно кивнув, Николай быстро повернул во двор. Да, машину «Скорой» они потому и оставили рядом с кафе, что идти до дома было буквально две минуты, и тот человек, который их вел, помнится, сказал: «За тачку свою не переживайте, тут с нее глаз не спустят».
«Тачка» потом и впрямь обнаружилась на прежнем месте (колпаки и зеркала не тронуты) – и даже, такое впечатление, помытая за время их отсутствия, уж больно подозрительно она блестела в свете занимающегося рассвета. А может, это Николаю спьяну показалось…
Он сердито мотнул головой, вынуждая себя напрячься и вспоминать. Номера на доме не было, но это никакая не примета: во всех Верхних Печерах найдется небось всего с десяток домов, на которых стоят номера.
«Угол! – обрадовался Николай. – Угол у него был обрушен!»
А вот и обрушенный угол дома. По словам их радушного хозяина, здесь когда-то не вписался в поворот мебельный трейлер. Да? А такое впечатление, что по дому садили из малой гаубицы, что вовсе не исключено, учитывая, кто проживает в этом подъезде…
Николай вывернул из-за разросшегося сиреневого куста, на котором еще кое-где мотались под ветром последние листья, и, мельком улыбнувшись сидевшей на лавочке барышне с коляской, ринулся на крыльцо.
Вот и дверь – тоже очень обыкновенная, облупленная, как и везде, вот и портрет очередного вруна, рвущегося в Думу…
Николай толкнул дверь. Но не тут-то было! Кодовый замок!
– А вы к кому? – полюбопытствовала барышня, и Николай растерянно обернулся.
Что бы такое соврать? Можно сказать прямо… но почему-то не хочется. Почему-то страшновато говорить прямо!
– Да я агитатор, – брякнул он первое, что пришло в голову. – Из областной избирательной комиссии. Надо листовки разложить по почтовым ящикам. А код забыл. Не подскажете?
– Да я не из этого подъезда, – вильнула глазами барышня. – Просто села отдохнуть.
Врушка! Если не из этого подъезда, то зачем спрашиваешь, к кому визитер?
Николай снова повернулся к двери. Дурное дело, как всегда, не хитрое. Цифры 6, 8, 4 и 1 стерты сильнее остальных. Стало быть, на них нажимают чаще всего. А если попробовать?
Есть контакт! Замок щелкнул, дверь приоткрылась, и Николай вошел в подъезд, пока молодая мамаша окончательно не просверлила его своим подозрительным оком.
Около лифта маячила согбенная спина какого-то трудяги, ковырявшего индикатором кнопку вызова.
– Лифт работает? – спросил Николай.