– Ладно, один – один. Квиты. Нет, мон гарсон, я предлагал не устранить вас физически, а вывести из игры, точнее сказать – вывезти из Франции. Не удивляйтесь. Я могу это устроить. У меня есть друзья в самых различных слоях общества, есть нужные связи, есть обязанные мне люди... Вы сможете улететь, ну, скажем, хоть завтра. Для этого мне только и нужно, что съездить в Париж и встретиться с одной персоной.
– Погодите, – беспомощно сказала Лера. – Но ведь там, в России, его могут разыскивать за убийство...
– Которого он не совершал... по словам самого мсье Холмского, – не удержался от ехидства Жерар. – Хорошо, хорошо, не испепеляйте меня взорами, давайте воспримем это как данность: наш друг Дени невиновен. Но он находится под подозрением и только усугубляет свое тяжелое положение, продолжая скрываться! В любом случае ему будет проще доказать свою непричастность к преступлению там, дома, в России, чем выпутаться из неприятностей, которые ему может устроить наш друг Себастьен.
– Что вы имеете в виду? – растерянно спросил Данила. – Что он может мне устроить?
– Что? Да все, что угодно. Например, донести в полицию: здесь находится человек без документов, о котором есть сведения, что он опасный преступник. Вас арестуют и со временем выдадут России как нарушителя гражданского законодательства Франции. Но именно со временем! Вы успеете вдоволь насидеться в тюрьме и намучиться. А кто мешает мэтру Морану подослать в полицию парочку подставных лиц, которая уверит, что видела вас там-то и там-то, когда вы: а) грабили, б) убивали, в) употребляли наркотики, г) насиловали девочку, д) насиловали мальчика... Выбирайте, какой пункт вам больше нравится? Или предпочитаете навесить на себя все?
Жерар умолк, всмотрелся в обращенные к нему хмурые лица и вновь заговорил:
– Да поймите, я ведь не шучу! Ради обладания даже и меньшей суммой денег люди, случалось, шли на преступление. А мэтр Моран уже ступил на эту скользкую дорожку и не скоро с нее сойдет.
– Хорошо, – резко кивнул Мирослав. – Что конкретно вы предлагаете?
– Конкретно я предлагаю немедленно поехать в Париж. Причем всем вместе, потому что надобности в нашем пребывании в Мулен больше нет.
– Да, и вдобавок моя квартира... – пробормотала Николь.
Данила понурил голову. Он от всей души ненавидел этого Жерара, но приходилось признать, что в его доводах была, была сермяжная правда! Здесь, во Франции, его могут ждать куда более серьезные неприятности, чем в России. Дурак, вот дурак, почему он оказался таким трусом и глупцом?! Почему не справился с паникой и ринулся из Нижнего в Москву, а потом и в Париж? Почему не послушался внутреннего голоса, который уже шептал Даниле, когда он чуть ли не сутки мотался по Москве в ожидании самолета, что не надо ему никуда лететь, надо вернуться в Нижний!
Нет же! Взорлил, называется!
Ну ладно, что ж теперь. Зато Париж немного увидел. И в Бургундии побывал. И заодно потерял голову...
Данила исподлобья взглянул на Леру. Господи, какое у нее грустное лицо! Она не хочет, чтобы он уезжал, она из-за него грустит! Хоть этот напористый буржуй и нацепил ей на палец свой несусветный бриллиант, она явно не рада этому. Раньше-то она хотела выйти замуж потому, что жених богатый. Это понятно, за это Данила ее ничуть не осуждал. Он и сам не верил, что с милым (или с милой, какая разница!) может быть рай в шалаше. Это для дебилов. Полное счастье можно ощущать только в состоянии покоя, а какой может быть покой, когда тебя беспрестанно тревожит вопрос, как дожить до зарплаты?! Если бы у Данилы, к примеру, был выбор между двумя девушками, он выбрал бы ту, у которой богатый папа. Или ту, у которой собственное предприятие и кругленькая сумма на счету. И вот он, кажется, встретил такую девушку...
А тем, кто станет упрекать его в бесстыдной меркантильности, следует помнить, что это – ну, все это! – произошло между ним и Лерой, когда они еще не знали, что у нее на счету скоро окажется два «лимончика» евро. Их обоих просто-таки швырнуло друг к другу. Это была самая настоящая, неодолимая страсть, о которой снимают телесериалы. Ясно, что Данила нравится Лере куда больше, чем этот престарелый французишка. Особенно теперь, когда она и сама богатая женщина и ей незачем продавать себя Жерару. Она может вступить в права наследства, вернуться домой, найти себе мужчину, который ей по душе, который вызывает в ней страсть... Взаимную страсть!
Что же делать? Как быть? В Россию Даниле надо уезжать как можно скорей – увы, враг народа совершенно прав. Но разве можно отказаться от девушки, которая... которую ты... Да он, может быть, влюбился! Впервые в жизни влюбился! Эх, улучить бы минутку, поговорить с Лерой наедине, толком поговорить! Как бы избавиться от Жерара?..
Как? Да очень просто!
– Хорошо! – громко сказал Данила. – Вы правы, мсье Филиппофф. Я вам очень благодарен. Мне и в самом деле следует как можно скорей вернуться в Россию.
– Отлично! – просиял Жерар. – Тогда я должен немедленно мчаться в Париж, чтобы устроить это дело. Предлагаю вам всем отправиться тоже. Посмотрите, как там дела на рю Друо. Я вечером встречусь со своим другом, а потом позвоню вам или заеду, чтобы сообщить, когда конкретно вылет.
– Ну, может быть, и в самом деле... – нерешительно начал было Мирослав, но тут Данила молитвенно сложил руки:
– Погодите! Умоляю! Я согласен улететь в Москву хоть завтра, но сегодня, пожалуйста, давайте еще хоть пару часов пробудем в этом чудесном доме! Поймите: я никогда ничего подобного больше не увижу. Эти деревянные ступени, изъеденные временем, эти каменные стены, и колодец во дворе, и винный погреб в пыли и паутине, и лестница на чердак, и эти стены, покрытые плющом... – Он с трудом удержался, чтобы не ляпнуть про сад и сливовые деревья: это могло бы насторожить Филиппоффа. – И кафельный пол, и ставни, и камин весь в копоти... Для меня это как сказка, понимаете? Я как будто в исторический фильм попал. Может быть, поступим так: мсье Филиппофф поедет вперед, а мы – буквально часа через два? А? Очень вас прошу!
Все смотрели на него не без удивления. Все, кроме Леры. Она стояла с опущенными глазами.
«Поняла! – так и подскочило сердце Данилы. – Она все поняла!»
– Ну что ж, – медленно проговорил Жерар, видимо, рассудив, что завтра он это непредвиденное препятствие все равно устранит со своего пути, стало быть, надо только набраться терпения на сегодня. – Коли вам так угодно... Тогда я поехал. Позвоню вам вечером. Желаю здравствовать.
Он поцеловал Лере пальцы – изящно, изысканно, старомодно, – пожал руку Мирославу, а Даниле только четко, вызывающе кивнул.