— Не вы первый с животными, — сказал немолодой охранник с М-16 на плече. — Услуга платная, но так спокойней: меньше проблем с постоем и местными котами. — Перехватив мой сомневающийся взгляд, он добавил: — Коты никуда не убегают теперь: как вернетесь — так он сразу и прибежит. Мы же наблюдаем, видим. А для собак вольеры есть, вон там.
Я ему поверил. Тигр вообще вел себя не очень типично для кота — слишком уж старался держаться к нам… теперь уже ко мне поближе. Буду заглядывать сюда, проверять, как наполняют миску.
Кроме кормления котов у охраны в списке услуг был вызов развозного фургончика — ездить на своих машинах по городу тоже было нельзя, надо было иметь пропуск на лобовом стекле, это я усвоил из «Правил» у чекпойнта. Бизнес, что поделаешь: торговцы наверняка в такой услуге нуждаются.
Узкие улочки, чистота, порядок. Открыты бары. Открыты какие-то магазины. По улицам ходят люди, хоть в большинстве и вооруженные, но спокойные и доброжелательные. Здесь порядок, здесь все правильно, здесь уже спаслись и нашли новую форму существования. Все же человек удивительное по способности приспосабливаться создание. Мертвецы овладели землей? Ха два раза, щас прямо. Шок уже проходит, люди забирают свое место на вершине пищевой пирамиды. Все равно, сколько нас осталось, — по-любому этот мир принадлежит нам. А жрать мы будем друг друга, получается, как всегда и было. Это тоже часть натуры — похоже, мертвякам в этом до нас далеко.
Указатель к гостинице, которая называется «Амстел». Это не в честь пива, а в честь местной реки, на которой Амстердам построен. Пиво тоже в ее честь поименовано.
Трехэтажный дом старой постройки, вывеска готическим шрифтом. Дверь из темного дерева с колокольчиком, маленькая стойка ресепшена. Бар, стойка, несколько табуретов, пара столиков возле окон. Приятная тетенька лет пятидесяти, доброжелательно улыбающаяся. Рядом с ней на стойке кот, серый, короткошерстный, приоткрыл глаза и осуждающе посмотрел на меня, явно недовольный побудкой.
— Goede dag! — поприветствовала меня женщина.
Прозвучало для непривычного уха ужасно, как «хуйде дах».
— Добрый день, — ответил я на английском. — Хотел бы остановиться на ночь, найдется комната?
— Разумеется, — сменила она язык. — Одна ночь?
— Наверное, — кивнул я, затем спросил: — Продлить будет можно?
— Разумеется. За вещи в номере тоже можете не беспокоиться: здесь не воруют.
Почему-то поверил. Времена изменились, такие маленькие людские анклавы могут не одобрять преступности, а в какую форму выльется неодобрение — тут только фантазия ограничит. Не утверждаю, но вот так кажется.
Женщина выложила на стойку ключ с биркой, сказала:
— Это на третьем этаже.
— Спасибо.
Лестница была темная и узкая, на каждой площадке было всего по три номера. Добрался до своего, открыл дверь, заглянул. Тесновато, но пристойно. Все чисто, вся мебель новая. На столе и на крюке, вбитом в стену, — керосиновые лампы, что уже становится стандартом.
Скинул рюкзак, отцепил от него чехол с М4, затолкал все в узкий высокий шкаф с тяжелыми дверцами. Выглянул в окно. Узкая улочка внизу, бар с изображением парусника почти напротив. Вид на море, на замок. Где-то забили куранты, я посмотрел на часы — ровно полдень.
Даже не верится, что я сейчас на земле, пережившей катастрофу, — настолько здесь спокойно и мирно. Обратил внимание на патруль, идущий по улице. Люди были в обычной одежде, но на руках были повязки с надписью «Politie».
Ладно, пройдусь, огляжусь, посмотрю, что здесь к чему и что это может дать мне полезного. Да и прикупить бы кое-чего не мешало. Звенья для лент и машинку для набивки — очень бы пригодилось все. И часть оружия, которого скопилось много, тоже обменял бы на патроны. Если рвану дальше на родину, то там со своими излишками под натовский стандарт могу и зависнуть: оружия получится больше, чем патронов. А у меня одних «укоротов» шесть штук, а мне ну максимум два пригодятся. И длинных М-16 столько же.
Кстати, виденные мной военные повально вооружены М-16 и М4, только чуть отличающимися от американских, — понятия не имею, что за модификация. Интересно, я полагал, что местная армия должна быть вооружена европейским оружием, а тут вот так, так что мой товар должен здесь ко двору прийтись. А остатков мне хватит и самому, и семью вооружить, и спутников, если у меня такие когда-нибудь появятся.
Скрутил с «укорота» глушитель, чтобы людей на улице и патрули не нервировать, вернул на место компенсатор, стандартную «птичью клетку». Все, можно идти.
В вестибюле обнаружил, что женщина, выдававшая мне ключи, перебралась за стойку бара. Секунду помедлив, я завернул туда.
— Что-нибудь налить? — спросила она.
— Пива, пожалуйста.
Она кивнула, ловко подхватила бокал с полки и наполнила его пивом. Выставила на стойку.
— И вправду «Хайнекен»? — спросил я, кивнув на эмблему на кране.
— Да, — ответила она. — Завод «Хайнекен» в Амстердаме прямо на канале, оттуда вывозят запасы. Еще надолго хватит, пейте.
Я выпил. «Хайнекен» как «Хайнекен», даже холодный, как ни странно, — небось в подвале бочонки держат.
— Вы местная? — спросил.
— Да, из Мюйдена. И когда все началось, была прямо здесь, за этой стойкой.
Она похлопала крепкой веснушчатой ладонью по столешнице.
— Мне показалось, что город уцелел, — осторожно сказал я, пригубив из бокала.
— Это вам показалось, — невесело усмехнулась она. — Здесь люди со всей страны теперь живут. Когда началось, здесь такое творилось, что страшно вспомнить. Гостиница, кстати, не была моей, я работала в баре.
— Владелец погиб?
— Погиб, — ответила она. — Очень много людей погибло. Нам просто повезло, что с базы Харкампс войска пошли в эту сторону. Говорят, их сюда загнали для того, чтобы можно было спасти Амстердам, но спасать оказалось некого. А наш городок они отбили, причем до того, как большая часть военных разошлась.
— А как вы выжили?
— Заперлась здесь, в номере на третьем этаже. — Усмехнувшись, добавила: — В том самом, где вы сейчас остановились. Еще несколько человек прибилось. Завалили вход и витрины, в баре был запас еды — так и продержались. А теперь да, теперь здесь хорошо.
— Вы без оружия? — немного удивился я.
— Почему же? — в свою очередь поразилась она вопросу. — Там, под стойкой. Но здесь ничего не случается, городок наш как крепость. Наверное, самое лучшее место в этой стране, которое осталось для жизни. Если закрыть глаза и не вспоминать о том, что погибло три четверти местных, то действительно кажется, что все как и раньше.
— А оружие откуда?
— От военных, наверное, — пожала она плечами. — Даже не знаю. У многих его все равно нет.